– Реальное население Нагары, по моей оценке, составляет не более двадцати тысяч, – выждав положенное время, заявил Немец. – Разговоры о ста – элемент пропаганды.
– Что за безумие?.. – неприятным тоном поинтересовался Лорд-Хранитель, раздувая ноздри.
– Дурта показывал мне свитки. На вашем языке «сто тысяч» обозначается одним словом, такая длинная черта с тремя закорючками.
Капитан поводил в воздухе пальцем, довольно точно воспроизводя традиционное рукописное начертание слова «сто тысяч».
– И вслух это произносится как одно слово.
– Разумеется, в одно, сударь капитан, – согласился Кави. – «Сто тысяч».
– Уверен, звучит красиво, – сказал Немец, внимательно наблюдая за шевелением губ эльфа, – вот только я это слышу в два слова. По-русски слышу.
– Однако вопрос сей мы уж разбирали, пришед к выводу, что действие волшебной силы Пагди таково, что различия в восприятии языков наших…
– Кави, – отмахнулся капитан, – соберись.
– «Элемент пропаганды»… – протянул Лорд-Хранитель раздумчиво. – Такой «элемент» есть просто яркое слово, не имеющее соответствия в действительности?
– Соответствие-то обычно имеется, – признал сударь капитан, – но вранья не исключает. Я не говорю, что пропаганда – это всегда плохо. Очень часто это как раз единственное, что можно хоть как-то противопоставить действительности.
– Но «сто тысяч» – и «двадцать»?..
Кави передёрнул ушами. «Двадцать тысяч» даже звучало как-то… немило слуху.
– В книгах у Дурты точно так же: «сто тысяч». А этим книгам-то – по четыреста лет.
– Вторая династия… – проговорил Кави. – И всё же – столь умопотрясающее расхождение с наблюдаемой нами фактичностью… я никогда не мог бы и помыслить о том, чтобы…
– Это моё оценочное суждение, – пожал плечами Немец, – плюс-минус лапоть. Но лапоть вряд ли большой. Так, лапоток. Подземного-то города у вас тут не наблюдается?
Насельники разом покачали поникшими головами. Подземный город – экая нелепица. Чай, не гнумы какие… о суры! Не гномы, не гномы!..
– Капитан, – поморщился Содара, стряхивая с себя дурман нежданного откровения, – и всё же: к чему сей логогриф?
– Мне нужны карты империи, – просто сказал Немец.
– Портуланы Варты суть великий государственный секрет, – произнёс Лорд-Хранитель голосом столь пронзительным и высокомерным, что Кави немедля и вполне уверился в неизбежности обретения сударем капитаном желанного доступа к означенным портуланам. – Сведения о протяжённости и взаимоположении земель империи составили бы…
– Набеги? – привычно перебил сударь капитан. – Орки?
Принц помолчал.
– Набеги, – признал он наконец. – Орки.
– Так я ж не орк, – с предельной, практически иконописной простодушностью поведал Немец, – могу подписку дать.
Кави безотчётно поджал уши, но нет – угрозой сии слова, разумеется, не являлись. Судя по течению разговора, сударь капитан, совсем недавний пришелец в мир Вишвы, предвидел некое всесветное нестроение, какового сам Кави – несмотря на весь его государственный опыт несбывшегося будущего! – предвидеть не умел. Но ощущал; о да! И тонкие волоски на тыльной стороне его ушей вставали дыбом. Сур весть – отчего; однако добрый эльф свыкся уж с тем, что и само по себе присутствие Немца словно дарует возможность прозревать вероятные беды.
Видимо, неясными угрозами грядущего проникся теперь и Лорд-Хранитель. Он как-то особенно раздумчиво огладил перевязанную рану, поднял взгляд и твёрдо пообещал:
– Как только я встану на ноги, мы отправимся к Его Величеству. Ты получишь портуланы – и я сделаю всё, чтобы ты получил и место в Совете. Если, разумеется, примешь решение остаться в Варте.
– Слушай, принц, – сказал сударь капитан, – ты к папе не ходи пока. Полежи пока при смерти, ладно?
– Сударь капитан, – снова зашёл лопоухий, теперь уже напрямую, – я по-прежнему пребываю в недоумении: что побудило вас отсоветовать принцу прибыть с докладом к Его Величеству?
– Кави, – сказал капитан, мягко соскакивая на землю и отбрасывая поводья, – я не собираюсь тянуть на себя одеяло и присваивать незаслуженные почести. Если ты об этом.
– Но отчего тогда…
– Потому что почести, во-первых, заслуженные. Во-вторых, у меня их и так переизбыток.
«Знал бы ты – насколько переизбыток», – с тоской подумал капитан, наблюдая за эволюцией чувств, отражающихся на узком честном лице эльфа. Дотерпев наконец до гримасы, которая заменяла Кави полное понимание, он продолжил:
