– Отчего же? У нее есть красивая тетрадка, с пружинками! – наябедничал Вадюша. – Она зачем-то пишет в ней «Домашняя работа» и «Классная работа». И так целые страницы! А между ними ни единой буквы! Иногда всплывает месяц, но нерегулярно.
– У меня на лекциях она тоже спит, – признала Кавалерия.
– Она не спит, а досыпает. А ночью бегает с
Кавалерия задумалась.
– Хорошо. И Юлю тоже подключим! – согласилась она.
Штопочку Кавалерия обнаружила в пегасне, причем слышно ее было еще на улице. Роковая девица эмоционально объясняла Зверю, что он не трамвай, подвинется. Зверь внимательно слушал, однако убираться из прохода не спешил.
– Ты тоже не трамвай, почему не можешь обойти? – спросила Кавалерия. Штопочка почесала лоб. Такая простая мысль никогда не приходила ей в голову.
– И вообще давно хочу у тебя спросить: зачем непрерывно орать? – мягко продолжала Кавалерия.
– А чтоб он понял, что я им недовольна!
– Так ори другие слова! Пегу все равно не понять разницы между «на колбасу отдам!» и «ты мой красавчик!». Для него это слишком большие стилистические тонкости. С таким же успехом ты можешь вопить на него стихами Пушкина!
– Так, что ли? «Я помню чудное мгновенье! Передо мной явился ТЫ-Ы!!!!» – гаркнула Штопочка и щелкнула зубами у самого уха Зверя. Жеребец тревожно прижал уши и убрался в денник.
– Вот оно, влияние великого поэта! – сказала Кавалерия и мобилизовала Штопочку на охрану холма.
Страшная девица опасному поручению обрадовалась. Стала всех щипать и колотить. Обнимать, плакать басом, хохотать. При этом она, конечно, ужасно ругалась, но все знавшие Штопочку понимали, что она счастлива, и даже очень.
Следующей Кавалерии попалась Юля. Вместе с Макаром она была в деннике у Грозы. Макар чистил Грозу новой щеткой. И скребница, о которую он очищал щетку, тоже была новая. Надо отдать Макару должное: он умел отыскать в ШНыре совершенно все, будь оно сто раз припрятано запасливым Кузепычем. Даже в пустыне он нашел бы воду. Правда, одновременно она пропала бы у канадских путешественников.
– Откуда у тебя этот вальтрап? – спросила Кавалерия, узнавая байковое одеяльце, которое прежде висело в деннике у Цезаря.
– Нашел. Валялся где-то, – не моргнув глазом, ответил Макар.
– Ага. Как сухарики позавчера в магазине. Продавщица отвернулась, и он сразу нашел, – громко сказал Влад Ганич, катящий по проходу тачку.
Макар исподлобья взглянул сперва на него, потом на Кавалерию. Кавалерия не слушала: говорила о чем-то с Юлей.
– А ты не стучи! – с вызовом сказал Макар Ганичу.
Влад остановился.
– Я не стучу. Просто врать нельзя, – назидательно произнес он.
– Иногда можно, – оспорил Макар. – Допустим, начнется война. Американцы придут, я у тебя в комнате в шкафу спрячусь, а они тебя спросят: «Где он спрятался?» Ты ответишь?
Ганич скромно опустил глазки.
– Врать нехорошо, – произнес он.
– Что-о?! Ах ты Павлик Морозов!
Макар запустил в него скребком, но помешала сетка, и тяжелый скребок врезался в ограждение денника над головой у Кавалерии. Кавалерия наклонилась и, приподняв очки, молча посмотрела на скребок. Перевела взгляд на Макара и, показав ему два пальца, что означало два дежурства, вышла вместе с Юлей.
Кавалерия терпела Макара в ШНыре, хотя он уже натворил столько, что любой другой дважды уже вылетел бы. Кавалерия чувствовала, что бестолковый, многим докучающий Макар на самом деле раним и не уверен в себе. И все его выходки – привлечение внимания. Не могу построить Эйфелеву башню, так взорву ее. Авось хоть так заметят.
Теперь Кавалерия искала Родиона, но не нашла. Он отправился с Улом в Копытово. Ул все утро провел в ШНыре, потом нырял, а сейчас возвращался к Яре. Зная, что в Копытово полно ведьмарей, Родион пошел его проводить. Колючему, боящемуся своих разрушительных настроений Родиону спокойно было рядом с Улом – бодрым и правильным, чем-то неуловимо похожим на Винни-Пуха. Несколько лет назад Родион – теперь он в этом ни за что бы не сознался – мечтал, чтобы Ул его укусил и он стал бы не вампиром, а вторым таким же Улом.
– Ну вот! – рассказывал ему в данный момент Ул. – Иду я вчера в магазин, а на крыльце два бомжа. И тут один вдруг говорит другому: «Слышь, Паш, я превращаюсь в темного эльфа!»
Родион засмеялся. Ул взглянул на него и удивленно остановился.
– Чего такое? – сразу напрягся Родион.
