— Не вы, — прохрипел губернатор, — она.
Аня дернулась от кивка, словно от пощечины.
Дальнейший разговор Земной услышать не довелось: по приказу дракона девушек отвели в каюту.
— Ты позвала водяного?
Камель молча кивнула.
— Чего он потребует взамен?
— Ничего. Мы квиты.
Больше вопросов не последовало, и спустя четверть часа тишину нарушил голос дракона:
— Можно выходить.
Аня медленно вышла на палубу, с опаской оглядела спокойное море.
— Где Анси?
— Отпустили.
— В открытом море?!
Дракон отвернулся.
— Сверр? — Камель заглянула в глаза Гарду.
— Сказал, квиты.
— А что сказал Анси?
— Ничего не сказал. Гордый был.
На этот раз Аня не услышала лжи. А ночью, когда море укачало пассажиров, Гард наконец смог тихонько доставить всех домой.
После пережитого за несколько дней брюнетка долго отсыпалась, а потому пропустила интересный разговор Гарда с Эдэром, который узнал от дракона, что Анси перед уходом сообщил имя заказчика покушения на Земную.
Но даже если бы услышала, вряд ли это спасло бы Аню от нервного срыва.
Проснувшись, Анна Александровна Земная получила письмо, в котором ее приглашали на торжество по случаю венчания леди Сольвейг Вазилайос и его императорского высочества лорда Бруэдэра Роалда Рига. Ровно через неделю.
ГЛАВА 22
— Уходи, Эдэр, ты не должен здесь быть.
Аня сидела на кровати, положив безвкусно оформленную похоронную листовку на скрещенные ноги. Издевкой над настроением девушки было все: яркий солнечный день, перезвон шумных птах, отражение снежных вершин в настенных зеркалах, мнущиеся в дверях друзья, стыдливо прячущие похожие на Анин конверты.
— Уходи, Эдэр. Сейчас пройдет шоковое состояние и откроется моя неведомая доселе темная сторона. Назавтра я буду корить себя за то, что наговорю гадостей. Лучше избежать скандала.
Граф не шевелился, вглядывался в Анино лицо, пытаясь прочесть эмоции.
— Ваше высочество, прошу вас покинуть покои леди Анны. Она нездорова.
Камель подошла к кровати и, выдержав тяжелый взгляд графа, все же осмелилась указать на дверь. Эдэр поднялся, но всем своим видом показал, что именно он здесь хозяин и чуть погодя поставит всех на свои места. В том числе и эту рыжую нахалку.
У Ани тряслись руки. Мешанина из эмоций — от негодования до жалости — крутилась сейчас в сердце бешеным колесом, сменяя гнев состраданием, надежду — безысходностью, ярость — бессилием.
В наполненных горечью глазах мелькнули слезы.
— Камель, неси успокоительное, — прошептала Аня. Теперь девушку трясло.
Казалось, что кто-то невидимый тычет несчастную иглой, а брюнетка, дергаясь всем телом, молча переносит муку. Камель сорвалась с места, а когда вернулась, обнаружила Земную уткнувшейся в подушку и задохнувшейся от крика.
Через четверть часа, а то и больше буйная стадия истерики сменилась апатией. Брюнетка сидела на кровати, смотрела прямо перед собой в никуда, болезненно реагировала на любой звук. От прикосновений дергалась, как от удара. В момент, когда апатия грозилась смениться рыданиями, Камель успела влить в подругу некоторое количество травяного отвара. Слезы остановить не удалось, но истерики больше не повторялись.
— Видишь, Камель, я опять зря вылезла из своей скорлупы. И опять получила по голове.
