правую руку, в которой еще зажат химический фонарь. Он едва светится, как тлеющий уголек, но этого достаточно, чтобы осветить лицо закатницы: оно неожиданно близко от меня. Правый глаз распух, и из него сочится белая жидкость. Но левый чист и горит голодом.
У меня осталась последняя карта. Я сжимаю фонарь зубами, а потом дергаю головой, отрывая верх. Жидкость — густая, липкая, отдающая уксусом — заполняет мой рот.
Закатница прыгает на меня, она уже на мне, оседлала и прижала мои руки к земле, ее здоровый глаз светится торжеством, слюна брызжет изо рта, как кипяток из чайника.
Она поймала меня.
И в эту долю секунды, когда голова твари с ощеренными клыками опускается к моей шее, я струей выплевываю жидкость химического фонаря изо рта. Светящиеся зеленые брызги попадают закатнице в лицо.
Она кричит, отпрыгивает назад, закрывает лицо руками. Что-то потрескивает, как будто горит.
Я уже бросаюсь к колодцу, но не могу найти сразу в такой темноте. Вот он! В нескольких шагах от меня слегка подрагивающая серая поверхность. Мои пальцы касаются воды, я не трачу времени зря и ныряю. Жидкий холод принимает мою голову, шею, плечи.
Я в воде. Под водой.
Ее ледяные объятия оказываются потрясением для моего тела, они холодными тисками сжимают мои легкие, сокращая и без того небольшой объем воздуха. Голова кружится от неожиданной смены обстановки.
И тут тесно, колодец едва шире моих плеч. Меня готовится захлестнуть волна паники. Я стараюсь не обращать внимания на пугающую потерю ориентации от того, что вишу вниз головой, нахожусь под водой и вообще вне себя от ужаса. Во всяком случае, мне хватило ума выставить руки перед собой. Если бы я этого не сделал, они бы застряли между телом и стенками колодца. Я оказался бы в ловушке.
Небольшое утешение, и у меня определенно нет времени хвалить себя за находчивость. Потому что я все еще неподвижен. Нижняя (теперь верхняя?) половина моего тела все еще над водой, ноги пинают воздух в безуспешной попытке найти опору. Мне кажется, будто они существуют отдельно от меня, как какие-то странные щупальца в тысяче миль наверху. Я завидую им — у них есть доступ к воздуху. Мне бы хотелось дышать через ноги, как через соломинки.
Я слышу голодное рычание, приглушенное, но пугающее. Я слышу, как его рокот отдается в ледяной воде. Закатница вот-вот бросится на меня. На мои ноги. На мгновение меня охватывает странное облегчение: будто я в безопасности под защитой ног, будто могу безболезненно отдать их закатнице.
Мой мозг. Мои мысли. Разбегаются. Я не могу нормально думать.
Я дергаюсь из стороны в сторону. Мне нужен воздух. Паникуя, я забыл глубоко вдохнуть. У меня нет воздуха. Уже. Я только начал свой долгий путь под водой, а в легких у меня уже пусто.
Я кручусь, стараясь сдвинуть застрявшее тело, и понимаю, что надо было снять эту громоздкую, стесняющую движения одежду, прежде чем нырять. Я кручусь в попытках протиснуться. Срабатывает, я проваливаюсь вниз на несколько футов. Мои руки скользят по гладкому металлу в поисках опоры. Я нахожу небольшой выступ — крохотный, всего лишь не до конца вкрученный болт. Но этого достаточно, чтобы уцепиться и протолкнуть тело вниз на несколько футов.
Дюйм за дюймом я пробираюсь вниз. Слишком медленно, слишком. Глаза открыты, но я не вижу вокруг ничего, кроме черноты ледяной воды, вонзающейся в мое тело тысячами крохотных ледяных иголок. Воздуха нет, это была ошибка. Мне надо вернуться, всплыть за воздухом. За драгоценным воздухом.
Что-то хватает меня за ногу.
Я кричу. Последние остатки воздуха пузырьками покидают мои легкие.
С меня срывают ботинок, едва не отрывая ступню вместе с ним, я пинаюсь изо всех сил, крича в мокрую тьму. Что-то поддается.
Мое тело скользит вниз еще на пару футов. Я обшариваю стены в поисках хоть чего-то, за что можно уцепиться, стараюсь втянуть плечи. Моей подошвы касается острый ноготь.
Я распахиваю рот, чтобы закричать. Но больше нет ни воздуха, ни звуков.
Все мое тело содрогается от паники. Я хватаюсь за скользкие стены колодца, отчаянно нуждаясь в опоре. Случается чудо — просвет становится шире. Всего на дюйм с каждой стороны — слишком мало, чтобы развернуться, — но мне он кажется широким, как горная долина. Я проваливаюсь еще на пару футов, на пару метров, упираюсь руками в стены и проталкиваю себя вниз, пытаясь отталкиваться ногами. Я преодолел пять метров — целую галактику. Уши закладывает от давления воды.
Здесь закатница меня не достанет, не посмеет лезть глубже.
