К нам подошел Захар Кошка, весь в крови и грязи, с головы до пят, только зубы из бороды блестят.
– Ох и заядлый ты, Тримайло, я ноги твои охранял, было сунулся оборонять, да где там, чуть и меня оглоблей по башке не приголубил, насилу увернулся!
– Извини! – виновато брякнул я. – Себя не помнил…
– Ничо, и мне наука, – подмигнул мне Захар, – не лезь к яру[61], когда тот в сече!
– Хорош болтать! Завтра, даст бог, разберем, кто кому чего и как! – прервал нас Петр. – А сейчас – собирайтесь!
Шатер мой был почти целым – так, закоптился кой-где. Возле него собирали скарб Сергий и Григорий, черные, как негры. У Григория была замотана чистой тряпицей рука, Сергий смотрел на мир одним глазом – второй заплыл. Верные соратники (да какие они слуги после того, что вместе пережили) помогли мне снять посеченные доспехи, приволокли кадку воды. Умыли, приодели, проводили до рва и снова заспешили внутрь – порядок наводить.
Я запекшимися губами скорее прошипел, чем свистнул, но Ассам услышал, примчался. Куснул за ноющее плечо, я аж вскрикнул. Грузно забрался в седло, догнал небольшой отряд во главе с Петром. Вместе поехали легкой рысью к лысому холму. Место встречи было видно издалека.
На вершине невысокой сопки пылало несколько больших костров, слышались звуки бубнов и заунывное пение. Основные действующие лица уже были на месте: Азамат, Лал, Чичегул, его звякающий дружок и… Узан.
Вот так раз! А я и забыл про него! Но он, похоже, про меня помнил: так зыркнул, что мурашки по коже пробежали. Не то чтобы я испугался – шалишь! – черт узкоглазый. Но его взгляд заморозил спину – колдует, не иначе! Вспомнив уроки Беппе, я потратил пару минут на зеркальный доспех, укоряя себя, что раньше не озаботился и кизир где-то позабыл, надеюсь, хоть в шатре…
С Азаматом и Лалом были еще четверо незнакомых степняков в чудно?й одежде, из невыделанных шкур, украшенных костями и побрякушками из камней и металлов – шаманы мрассу, и к бабкам не ходи. Узан, человек-погремушка и эти четверо чудиков о чем-то рядились до хрипоты, размахивая руками. Подручные шаманских главарей, числом не менее десятка, пели и гремели бубнами над большим костром, ямой с водой и толстой медной трубой с шестью патрубками потоньше; над ровной вытоптанной площадкой с резным столбом посередине, обвешанным зубастыми черепами; над небольшим деревянным столом.
Узан и звенящий шаман разошлись с кубайскими колдунами, пение смолкло.
Вышел Лал в белых холщовых одеждах. Свободная рубаха и штаны эффектно развевались на легком ветру, лицо, словно вырезанное из темного дуба, было спокойным и торжественным.
Все отошли от места испытаний, и Лал величественно ступил на горячие угли пылающего костра. Его одежда задымилась, кое-где даже загорелась, но Лал продолжал идти сквозь огонь, не убыстряя шаг и сохраняя спокойствие и отрешенность на лице.
Азамат встал рядом со мной и, пряча улыбку в кулак, сказал:
– Сок молочая и отвар мака…
– Что?! – недоуменно спросил я.
– Лал покрыт соком степного молочая и выпил отвар мака, его хоть в печь руссов засунь – ничего не почувствует… Хм, хм, – подавляя смех, прошептал младший Аманид, – а сейчас – внимание!
Шаманы мрассу стали швырять на угли высокие зеленые растения, которые показались мне знакомыми, а когда от них пошли клубы белого дыма, то запах я сразу узнал – конопля!
– А это зачем? – недоумевал я.
– Считается, что окуренный белым дымом не может говорить неправду, а мы жжем обалдуйку[62], чтобы спинороги[63], которые ждут нашего друга в воде, его не тронули, они запах обалдуйки не переносят, а ведь могут обглодать его начисто! – продолжал комментировать происходящее Азамат.
Испытуемый подошел к небольшому водоему, плавно, без всплеска исчез в черной воде, долго не появлялся, минут пять, я уже начал волноваться, но черноволосая голова появилась у противоположного берега. Вода как будто вскипела вокруг него, кубаи одобрительно загомонили, но Лал выбрался на сушу, хотя на руках, ногах и лице его появились небольшие кровоточащие ранки – рыба все же попробовала его на вкус.
– Эх, – скривился Азамат, – всего не предусмотришь, мы ему дыхательные трубки-то в берега вкопали – реже всплываешь, рискуешь меньше, спинороги на всплеск плывут. А вода, видишь, молочай и запах обалдуйки смыла!
Покусанный, но не сломленный, Лал влез в медную трубу, подручные Узана стали греть патрубки факелами. Через минуту из трубы стали вываливаться небольшие черные змеи.
Я содрогнулся, представляя, что там сейчас в трубе. Но Азамат и глазом не моргнул и меня успокоил:
– Мы им туда мордатых змей[64] подсунули, сейчас они с гадюками разберутся, Лалу просто полежать надо.
И действительно, шустрые черные змейки улепетывали во все стороны, а за ними потянулись длинные (около двух метров) и более светлые гады с широкими и длинными головами, а следом за ними – наш герой. Ну, что же, огонь, воду и медные трубы он прошел, – впереди тускло освещенная площадка со столбом и зубастыми черепами.
