Я пожал плечами:
— Не знаю. Но мне кажется, учиться по-любому проще.
— И наверняка сытнее, — тем же тоном добавил мистик. — Ты, кстати, ничего не забыл?
— Ах да… — вздохнул я, опустив глаза на пакет, брошенный у двери. — Короче, жди меня здесь и никому не открывай. Если будут стучать, сделай вид, что тебя нет. И не шуми: у Крысы слух как у собаки — она иногда на меня рычит даже за то, что я якобы громко сплю!
Реммао тут же нахмурился.
— А ты громко спишь? — спросил подозрительным тоном.
Я хохотнул, подхватывая пакет:
— Понятия не имею. Хотя, может, именно потому Игорь всегда такой сонный ходил… а еще — не слишком-то переживал, когда его в армию забрали…
И выскочил за дверь, навеки запечатлев в памяти удивленное лицо мистика. Ну а чего он ожидал? Поселиться у патологоанатома и чтобы без троллинга? Да щас!
Довольный, спустился на кухню, отыскал кастрюлю побольше, наполнил водой и поставил на огонь. Дождался, пока забулькает, бросил лаврушечку для запаха, посолил и засыпал пельмени. Мм… да я, мать его, кулинар из кулинаров! Можно в шоу выступать! Еле дождался, пока пельмешки сварятся, пересыпал в большую тарелку, добавил масличка, поперчил, облизнулся… А запах-то, запах какой дивный от них пошел! Меня в коридоре два раза пытались перехватить — еле вырвался. В конце концов, дал слово — держи. А кормить мистика я действительно пообещал.
Правда, если бы я тогда представлял размер «катастрофы», со словом бы не торопился.
— Тебя что, Казакова голодом морила? — осипшим голосом прохрипел, глядя, как Реммао буквально заглатывает горячие пельмени один за другим. Ну точно как семечки!
Он мотнул головой, не прерывая поглощения:
— Не-а. В шмышлы — не вшегда.
С обалдевшим видом я опустился на соседний стул.
— Вот же коза… — протянул вполголоса. Нормальная девка, вообще?! Нет, я всегда догадывался, что Казакова — та еще людоедка, но чтоб настолько. — Вот правильно говорят: первое впечатление — самое верное! Я когда с ней только познакомился, все хотел ее к волшебнику Гудвину послать. Ну, в смысле, вообще послать тоже хотел, но не просто куда-то в пешее эротическое, а конкретно по направлению к Гудвину. Только никак не мог решить: то ли за мозгом отправлять, то ли за сердцем. Вот храбрости у нее всегда было навалом. В принципе при желании могла бы и первое, и второе на нее выменять. Да еще бы осталось.
Пару минут Реммао не отвечал, активно работая челюстями. Потом заглотил последний пельмень, отложил вилку, промокнул губы одной из тетрадей, в свободном порядке устилавших стол, и ответил:
— Нет, Константин, я не согласен. Ты к Полине слишком строг.
— Чё?! — не поверил я своим ушам, выдирая из цепких пальцев нелогичного мистика записи по топографической анатомии и бережно стряхивая с них остатки еды. Между прочим, мне эту важную дисциплину еще только предстоит сдавать, и очень скоро конспект по ней станет ценнее золотого слитка тем же весом. А он им — хрюкальник вытирать… ууу… так бы и дал в лоб!
— Слишком, говорю, Константин, ты к Полине суров, — услужливо повторил Реммао. — Она же не виновата, что родилась такой…
— …шизанутой? — подсказал я. Мало ли, вдруг этот египтянин, который, надо признать, весьма прилично (если не брать во внимание акцент) болтал на нашем языке, забыл правильное слово?
Но, как выяснилось, зря я старался.
— Нет, — твердо ответил Реммао. — Благодарю за помощь, но ты не угадал. Полина не, как ты выразился, шизанутая. Она боевая.
Недоверчиво нахмурился, от греха подальше собирая стопкой остальные конспекты:
— Это, в смысле, как?
Мистик улыбнулся с видом Федора Петровича — нашего главного наставника по практическим занятиям. Он обычно с такой же улыбкой выбирает лягушек для расчленения. Мол, ух ты, какая красотулечка прыгучая! Дай-ка я тебе ножки поотрезаю! Неприятно, короче, улыбнулся: самодовольно и с предвкушением.
— Мы, — продолжил он свое разъяснение, — считаем, что есть — люди мира, а есть — люди войны. Полина относится ко вторым. Если бы сейчас мы оказались на поле брани, она оказалась бы тем человеком, на которого были бы возложены наши главные надежды. Она в одиночку могла бы изменить ход сражения, победить врагов, уничтожить глав. злодея и добиться невероятного результата ничтожно малыми средствами. Именно такие люди способны на великие поступки и великие жертвы, именно их имена остаются в легендах и книгах. Они, возможно, не лучшие лидеры, поскольку часто просто не замечают других людей на пути к своей цели. Но они способны повести за собой толпу просто потому, что могут проложить для нее путь.
Я недоверчиво покачал головой:
