здесь.
И, легко подняв, как ребенка, усадила меня на водосточную трубу. Не самое удачное место: я же когда с нее спрыгивал, растяжение и заработал. Зато отлично видел, как девушка дубасит мистика. Одновременно был очень горд за слабый пол, способный сделать из египетского каратиста отбивную котлету, и понял, что теперь как-то стремно к ней клинья подбивать. Ну, в смысле, а вдруг с методом опять не угадаю? Сейчас вон только мистику влетело. А если бы она догадалась, что мы заодно?!
— Слушай, — скрипнул койкой, поворачивая голову к Реммао. — Хочу поблагодарить за то, что не выдал меня Алие.
Парень хмуро покосился в ответ и дернул забинтованной рукой:
— Не обольщайся! Если бы это избавило меня от ее гнева — выдал бы тут же. Просто тогда она побила бы нас обоих.
— Все равно — спасибо! — повторил я, улыбнувшись. — Хотя теперь придется искать к моей даме сердца другой подход. Раз она меня после попытки спасения даже слушать не стала. Так, домой отправила, и все.
— Да уж, печалька, — язвительно ответил мистик. — Вместо того чтобы пить чай с этой нечистью, тебе пришлось оказывать помощь пострадавшему мне. Прямо — жизнь несправедлива.
— Я бы тебя все равно там надолго не бросил! — отвечая ему, возмущенно приподнялся на локтях. — Но раз мы уже об этом заговорили… Ты думал над альтернативной идеей?
— Чего?! — не понял Реммао. — Ты что, вообще не слушал, что я тебе сказал? Она — нечисть!
— И тем не менее, — с нажимом ответил я, — у нас с тобой сделка. Припоминаешь? Ты помогаешь мне с Алией, а я тебя кормлю. В этой больнице, кстати, отличное трехразовое питание. Так что, можно сказать, на ближайшую пару месяцев я тебя продуктами обеспечил. Твоя очередь.
— Ты!.. — так отчаянно дернулся мистик, что я на секунду испугался: его словно током коротнуло. Но потом он заглянул в мое серьезное лицо и снова откинулся на подушках. — Ты не шутишь… — обреченно сказал сам себе. И добавил: — Надеюсь, кормят здесь действительно хорошо. И на твоем месте я бы тоже этим обеспокоился. Судя по моим прогнозам, раз отступать от Алии ты не собираешься, скоро загремишь сюда надолго. Но раз тебя это не пугает, ладно. Помогу еще раз. Хоть не так скучно будет потом в палате лежать.
Я в ответ только довольно улыбнулся.
Заклинательница змей оказалась прикольной старушкой, с юмором. И чай у нее тоже прикольный был: вкусный-вкусный, только после него почему-то язык онемел. Зато можно было есть лимон без сахара и пугать народ ярко-лиловым цветом губ. Это тоже было очень прикольно. Особенно когда народ так правдоподобно пугался, а потом, весело матерясь, пытался выпытать у равнодушной цыганки состав заварочки. Правильно! Такой рецепт нужно знать и на смертном одре передавать следующим поколениям как семейное достояние. Ведь хороший чай в жизни всегда пригодится, а этот чай был чудо как хорош. Настроение поднимал лучше шоколада. Правда, я почему-то совсем не помню, как мы возвращались к стоянке… хотя говорят, это тоже было весело.
Радостное настроение и необычайная легкость стали сходить на нет только ближе к закату. В то же время начал просыпаться мозг, и я наконец смогла кое-как определить себя в пространстве. Смутным взглядом скользнула по сторонам, и оказалось, что мы обосновались на полянке, в центре которой горел костерок, чуть поодаль паслись лошади, кто-то смутно знакомый готовил еду в котелке, на которую желудок отреагировать отчаянным стоном умирающего кита, а моя голова покоилась у Алекса на коленях. Что было странно, учитывая наличие в компании Егора.
Впрочем, смелость заклинателя объяснилась быстро — стоило только глянуть на сидевшую рядом Наташку, которая ласково гладила по голове своего сладко дрыхнувшего «кобелину». Еще и урчала что-то довольное себе под нос. М-да, редкая гармония в их отношениях — на Егорушкином месте я бы тоже не спешила просыпаться.
— Ты очнулась? — послышалось над головой. Я скользнула глазами вверх и нашла взглядом лицо Шурика. Озабоченное, надо сказать, лицо.
— Привет, — улыбнулась, усаживаясь рядом с ним на его свернутой валиком лыжной куртке. — Долго я спала?
— Ну, если это можно назвать сном, — криво ухмыльнулся заклинатель, — то часа два где-то. Вон Егора до сих пор не попустило. Вы с ним единственные, на кого бабкин чай подействовал.
— Правда? — подняла я на Шурика удивленный взгляд. — А вам разве после него весело не стало?
Пару секунд Алекс молчал, сканируя взглядом мое лицо. Причем таким, малость снисходительным взглядом, будто думал, стоит ли рассказывать мне правду, тем самым травмируя нежную психику, или лучше все-таки промолчать. Видимо, решил, что стоит:
— Ты вообще что-нибудь после чаепития помнишь?
Я нахмурилась и потерла пальцами лоб:
— Смутно.
— А вот я все это запомню надолго, — с кривой ухмылкой признался Шурик. — Причем в подробностях.
