Впрочем, ответ последовал сразу:
– Не надо. Я не готова к такому. Слишком резко. Слишком много всего. И… Мы практически незнакомы. Хотя уже разделили постель.
– Мы разделили постель?! Дорогая Гера, вы чего-то путаете. Постель мы с вами не делили. Мы всего лишь использовали одно ложе для сна. А разделить постель в нашем понимании значит… В общем, те отношения между мужчиной и женщиной, которые вытекают из особенностей полов.
– Что?! Да никогда! Чтобы…
– Благодарю. – Владимир не верил своим глазам – настолько сильно та была потрясена его благодарностью. Теперь сидит и хлопает ресницами. Ну, начнём, пожалуй… – А что тебя так удивляет, Гера? Что я не стал этого делать? Так, прости ещё раз, ты меня не привлекаешь как женщина. Вот и всё. Если ты считала себя красивой и думала, что можешь воздействовать на меня и других мужчин своей красотой, то глубоко ошибаешься. Настолько глубоко, что даже представить себе не можешь.
– Я…
– Что – я? Твоя красота в наших глазах не составляет ничего особенного. Обычная средняя нуваррка. Даже с уклоном в низшую сторону. И большой минус – твоё происхождение, ты из страны, ведущей войну против нас и нашего союзника.
– Но мои соотечественницы сказали, что здесь всем плевать на то, кто ты и из какой страны!
– Они не лгали. Но ты упускаешь одно большое различие между ними и тобой.
– Какое же?!
– Они – замужние женщины. И приехали сюда жить к своим мужьям, заранее принимая их страну, как свою собственную. У этих девушек нет ни высокомерия к тем, кто их окружает, ни презрения якобы высшей расы к низшей. Они чётко знают своё место, желая лишь держать сердце мужа в своих руках и иметь крепкую семью. В отличие от тебя.
– Я тоже могу выйти замуж за нуваррца.
– Можешь. Как, например, Хьяма Антирц. Ты же её знаешь?
Медленно, нехотя кивнула.
– Видишь, честной быть куда лучше. И легче. Самое главное – нет риска запутаться во лжи. Одно время она считалась моей невестой. Но… – Он огорчённо развёл руками. – Не срослось, как у нас говорят. Не было между нами той искорки, что разжигает семейный очаг. Поэтому разошлись.
– И где она теперь?
Владимир махнул рукой:
– Вышла замуж за другого нуваррца. И, насколько я слышал, счастлива. Давно её уже не видел. Но если хочешь, попытаюсь её разыскать. Побеседуете. С разрешения Совета, разумеется.
– Не надо никакого разрешения. Я уже здесь.
– Ты?! – воскликнули оба одновременно: на кухню входила та, о ком только что шла речь.
«Она похудела», – отметил про себя Владимир.
– Здравствуй, Володя. Здравствуйте, госпожа Анрун. Давно не виделись, Володя…
– А Сашка с тобой?
Пока вторая океанка во все глаза рассматривала давно исчезнувшую знакомую, та вдруг опустила глаза:
– Его больше нет. Погиб. Самолёт не вышел из штопора…
– Сочувствую… – только и смог выдавить Звонарёв. – Значит, ты сейчас…
Девушка махнула рукой:
– Работаю на Базе. Переводчиком. А сюда меня вызвали из-за… – кивнула в сторону Геры. Потом скинула свой рюкзачок, слабо улыбнулась: – Приютишь на пару дней? Назад всё равно вместе полетим.
– Без проблем, Хьяма. О чём разговор, – весело произнёс Владимир, отметив про себя, что взгляд у Хьямы какой-то странный. Жалобный. Можно сказать, щенячий… Взглянул на часы, оживился: – Думаю, вам есть о чём поговорить без меня. Отец просил к нему подъехать, пообщаться хочет.
– Конечно, Вова…
– Тогда устраивайся, хозяйничай. А я поеду. Пока, девочки! – Махнул им рукой и едва ли не вприпрыжку вылетел из кухни.
Жалко друга, хоть и такую девчонку у меня увёл. Но… Снова махнул рукой. Что суждено, того не избежать. Запрыгнул в джип, завёл мотор и поехал к отцу.
– Ты когда-нибудь думал, что делать после всего?
– В смысле? – Владимир удивлённо взглянул на как никогда собранного отца, сидящего с любимой сигарой.
Родитель взмахнул рукой, очертив в воздухе овал:
– После всего, когда закончится война?
Сын пожал плечами:
