она уже давно находилась здесь, причем в самом центре зала.
Бивший из бассейна фонтан внезапно исчез, но лишь затем, чтобы тут же снова ударить вверх. Только уже не струей, а целым потоком. Теперь весь бассейн превратился в огромную трубу, что извергала вверх пару десятков кубометров воды в секунду. И ее напор не только не ослабевал, но и, кажется, даже увеличивался.
Ошарашенные компаньоны похватали вещмешки и отбежали подальше, но вода стремительно разлилась по всему полу, и ее уровень начал расти буквально на глазах. Вскоре мечущиеся в бреду бедолаги начали хрипеть и кашлять, потому что вода стала попадать им в легкие. Купание не привело их в чувство, а значит, всем им было суждено утонуть. Как, собственно, и вандалам, даром что те пребывали в сознании и могли плавать. Долго ли они продержатся на плаву в коварной воде, пить которую категорически противопоказано? Но даже если компаньоны останутся в сознании и не утонут, когда уровень воды сравняется с окнами, из храма в бездну у его подножия обрушится множество водопадов. Куда всех гостей – и мертвых и живых – неминуемо унесет, поскольку вода будет прибывать и прибывать до тех пор, пока хозяева не расквитаются со святотатцами.
Окна! Ну конечно! Пока в них бьет свет – пусть даже такой слабый, – Кальтер может продолжать обстреливать им статуи в надежде, что под одной из них отыщется выход. Или, на худой конец, сливное отверстие, куда можно будет сбросить воду. Или даже нырнуть туда самому, понадеявшись, что течение вынесет тебя за пределы храма и что к тому моменту у тебя в легких не закончится воздух.
Гадать, какую статую разрушить первой… или, вернее, не первой, а второй, не пришлось. На эту роль прежде всего напрашивался каменный Мастер Игры. Заняв такую позицию, чтобы фонтан не загораживал от него цель, стоящий уже по пояс в воде Кальтер вновь поднял артефакт, поймал солнечный зайчик и направил его… Нет, не в голову Мастера, а точно на каменный пакаль, который тот держал в правой руке и как будто нарочно провоцировал Кальтера попасть в эту мишень. И Кальтер поддался на провокацию, пусть даже интуиция подсказывала ему не принимать скоропалительных решений. Даже сейчас, когда думать и действовать надо было максимально быстро.
Промахнуться, стреляя из такого оружия, было невозможно в принципе. И «пустышка» без труда перенаправила луч света прямо в центр другой «пустышки», только уже ненастоящей.
Казалось бы, нет разницы, во что попадет световой заряд – в каменный пакаль или в каменную голову. Первый был квадратным, а вторая – шарообразной, вот и все отличие между ними. И тем не менее результат оказался таким, какой ни сам Кальтер, ни его союзники точно не ожидали.
Вопреки их прогнозам, правая рука колосса не развалилась на части, а осталась при нем. И сам он тоже не развалился. Случилось кое-что гораздо более громкое и впечатляющее. Гигантскую, почти двадцатиметровую статую весом не в одну тысячу тонн сорвало с постамента, словно игрушечную. После чего впечатало в стену с такой силой, что в той стене моментально образовался сквозной пролом. И ладно бы на этом все завершилось! Однако сила удара оказалась такова, что колосса вынесло наружу, после чего он еще несколько секунд летел по воздуху и лишь затем с грохотом во что-то врезался и, судя по всему, остановился.
Во что он врезался и куда его отбросило, было уже не видно. Пробив стену, он поднял клубы пыли, которая не позволяла рассмотреть, что происходит за проделанным Кальтером выходом из храма. Впрочем, сейчас это не имело значения. Главное, что там оказалась не отвесная скала и не очередной темный зал, а открытое пространство, о чем свидетельствовал проникающий в пролом бледный свет.
– Все на выход! – прокричал Куприянов компаньонам и первый двинул в указанном направлении. Им следовало торопиться, если, конечно, они не хотели двигаться к пролому вплавь. Он оказался довольно высоко, и вода должна была подняться еще на полметра, чтобы начать в него вытекать. В то время как вандалы брели уже по грудь в воде, то и дело отталкивая от себя утопленников, многие из которых еще дергались в конвульсиях.
Все складывалось относительно неплохо. Вот только было жаль погасших факелов, которые компаньоны не успели подобрать с пола, прежде чем разразился потоп. А факелы им еще пригодились бы, ведь скоро должна была наступить ночь. Да и развести костерок не помешало бы, поскольку после купания в холодной воде всем хотелось отогреться, высушить одежду и поесть горячей пищи…
Глава 23
– Земную жизнь пройдя наполовину, я очутился в сумрачном лесу, – проговорил Сквозняк, когда пылевое облако в проломе рассеялось и выбравшиеся из храма «святотатцы» смогли осмотреться.
– Никогда бы не подумал, что ты читал Данте Алигьери, – хмыкнул Кальтер.
– Никогда бы не подумал, что ты знаешь, кто такой этот Алигьери, – парировал Серега. – С другой стороны, сам посуди: кого еще цитировать, бегая по здешним долбаным кругам ада, как не старика Данте?
– Мелковат этот сумрачный лес для того, чтобы в нем можно было заблудиться, – заметил Куприянов, указав на высившиеся перед ними деревья. – Да и не лес это вовсе, а парк. Только сильно заросший и неухоженный.
– Да какая разница, – пожал плечами Сквозняк. – Все равно нам мимо него не пройти… если, конечно, ты не желаешь вернуться в храм и продолжить плаванье. Вот только тебе придется плавать там в одиночку, потому что наши приятели, гляжу, свой выбор уже сделали.
Джон Огилви и Кан Вада не стали дожидаться, когда калеки соизволят отправиться дальше, а двинулись навстречу неизвестности первыми. Кажется, эти двое лучше понимали друг друга, нежели калек, даже несмотря на разделяющие их языковые, культурные и прочие барьеры. Но пришельцы из далекого будущего Кальтер и Сквозняк, очевидно, казались горцу и самураю гораздо более чуждыми людьми, пусть даже они ничем не выделялись на фоне прочей
