Смех вспыхнул с новой силой.
– Ну, а ты, сержант? – спросил Афанасий. – Не дразнили в школе?
– Не, боялись, – повёл крутыми плечами Петя Бугаев. – Потом, в армии прозвали Дробилом. Я на спор лбом кирпичи разбивал.
– Голову побёрег бы, – укоризненно хмыкнул Олег.
– Она у меня крепкая, – простодушно сказал Петя.
– Потому что там кость одна, – подавился смехом Ширяев.
Сержант не обиделся, похоже, он не умел ни на кого обижаться.
– Моя кость дороже слоновой, – ухмыльнулся он.
– Всё, договорились, – подвёл итог короткого совещания Афанасий. – Капитан Ширяев, ты будешь Шилом, раз уж так вышло.
– Не возражаю.
– Лейтенант Ривкин – Уксус.
– Слушаюсь.
– Сержант Бугаев – Дробило.
– Есть.
– Остальных мы уже назвали: майор Щедрин – Ум, сержант Марин – Дохлый. А теперь отдыхаем.
– Нам некогда отдыхать, – посерьёзнел Ширяев. – Надо привести «Коршун» в рабочее состояние. Сейчас он практически законсервирован.
– Работайте.
Группа разделилась: операторы переоделись вместе со всеми в рабочие комбинезоны и занялись генератором.
Дохлый присоединился к ним, задавая вопросы: он досконально хотел знать, что ему придётся беречь как зеницу ока.
Осмотрел «Коршун» и Афанасий, слушая пояснения лейтенанта и капитана. Он тоже должен был знать особенности конструкции генератора, его возможности и защитные системы. На его вопрос: не вредно ли излучение «Коршуна» для тех, кто его обслуживает и находится рядом, Ривкин ответил:
– Исключительно вредно! Диапазон частот, конечно, иной, чем тот, с помощью которого американцы учатся управлять людьми, но и это излучение вызывает у человека супернегативные эмоции. Но это если попасть в прямой импульс. Вектор излучения нашего «Коршуна» направлен вверх, а от боковых лепестков излучения генератор защищён фазированными решётками.
Ривкин для убедительности постукал кулаком по ребристому кожуху генератора, упиравшемуся горбом антенны в потолок отсека.
– К тому же в момент включения «Коршуна» мы задвинем между нами и отсеком гофр поглотителя, – добавил капитан Ширяев.
– А импульсы вашего «Коршуна» не повлияют на работу авионики?
– Кабина пилотов тоже защищена, – сказал Ривкин. – Установлены дублирующие системы, предусмотрена замена лётного компа.
– Наш полёт испытательный, – подошёл к беседующим Олег. – Включим машину, проверим все режимы работы и посмотрим, как излучение влияет на приборы и на нас. Это первый «Коршун», который удалось впихнуть в самолёт.
Операторы снова занялись проверкой систем генератора, включая то слева, то справа на кожухе индикаторные панели и пульты управления.
Афанасий и Олег дошли до конца отсека, остановились у двух контейнеров, закреплённых хитроумными кронштейнами к потолку хвостового отсека.
– Что это? – кивнул на них Олег.
– «Стрела-Дух», – ответил Афанасий со знанием дела. – Новенькая система. Четыре ракеты класса «воздух-воздух», выстрелил и забыл, они сами найдут цель. Радиус поражения до десяти километров. Кстати, нас снабдили и обычными ПЗРК «Верба-2».
– Я видел, как загружали какие-то ракетницы.
– Это и есть новая «Верба», разработана на основе нанотехнологий.
– Зачем они нам?
– Как это зачем? Отбиваться от предполагаемых атак.
– Кому в голову придёт атаковать наш самолёт? – удивился Олег.
– Может, и никому, но, хочешь ты этого или нет, идёт война, пусть и климатическая пока, а на войне все средства хороши. Если нас вычислят – стопроцентно найдутся охотники сбить.
Олег похмыкал, но возражать не стал.
– С Дуней попрощался? – неожиданно для себя самого спросил Афанасий.
Олег с сомнением посмотрел на друга, ответил не сразу:
– Не успел. Чего это ты так печёшься обо мне? Или она тебе тоже в душу запала?
– Майор, не задавайте глупых вопросов! – сделал каменное лицо Афанасий, потом смягчился: – Я просто поинтересовался. Никогда не думал, что из тонюсенькой девчушки вырастет такая красавица.
– Да, она тебе тоже понравилась? – обрадовался Олег. – Я даже подумал… – Он осекся и замолчал.
