– Ещё нет.
– Ускорьте сбор разведданных, пусть Зорич лично займётся этим делом. Я не знал, что у китайцев появилась новая установка.
– Никто не знал.
– У тебя всё?
– Оргвопросы.
– После обеда встретимся.
Разговор прекратился. Джип доехал до «Косинуса», располагавшегося в десяти километрах от Королёва, и командующего провели к заводоуправлению, где в кабинете директора собрались приглашённые эксперты и руководители.
Зернов поздоровался со всеми за руку, посмотрел на лысого толстяка Грушко.
– Где изобретатель?
Присутствующие обратили взоры на Белова.
– Моя вина, не сообразил, – сказал начальник СЛЭФА. – Геннадий Терентьевич остался в лаборатории.
– На условия не жалуется?
– У него отдельная комната в офицерском общежитии, все удобства, телесистема, питание, всё хорошо. Старик так увлёкся работой, что не помышляет о возвращении.
– Прошу садиться, товарищи.
Расселись вокруг стола: Грушко, сухопарый седой Белов, эксперты-радиофизики Верейский и Кабанов, сам Зернов.
– Слушаю.
– Ваш дезинтегратор – величайшее открытие с момента создания атомной бомбы! – веско заявил Белов. – Ни с чем подобным мы не встречались.
Эксперты дружно кивнули, соглашаясь с мнением начальника лаборатории.
– А между тем сделан он буквально «на коленке», – продолжал Белов. – Мы его разобрали подетально, изучили каждый элемент. Ни один контур не должен создавать никаких неучтенных эффектов. Все элементы давно известны, ничего нового в них нет. И при этом нейтрализатор работает! То есть действительно каким-то невероятным образом разрушает молекулярные и межмолекулярные связи!
– Всё дело в комбинации частот, нейтрализующей электронный обмен оболочек атомов, – высказался эксперт Верейский. – Мы пока не понимаем физического субстрата этого феномена.
– Ни одна из существующих физических теорий не допускает даже в принципе подобного эффекта.
– Придётся корректировать теории, – сказал Грушко с улыбкой.
– Придётся. Поле, излучаемое неймсом, исключений не делает, оно одинаково хорошо испаряет любой материал.
– Не испаряет, – возразил второй эксперт, – возбуждает лавинообразный акцепторный процесс.
– Термин некорректен, – поморщился Верейский.
– Господа, не спорьте, – сказал Белов. – По сути сконструировано абсолютное оружие, способное изменить все существующие военные концепции.
– Меня больше интересует возможность применения дез… э-э, неймса в качестве ликвидатора климатических аномалий, – сказал Зернов.
– По идее он действительно способен снимать напряжённость электрических полей в атмосфере, – сказал Белов, – и воздействовать на ионосферу. Однако нужны эксперименты. Да и мощность имеющегося образца невелика.
– Сколько времени потребуется вам на создание опытной установки?
Эксперты снова дружно посмотрели на Грушко.
Директор завода поскрёб двойной подбородок, нерешительно глянул на Белова.
– Месяца два, наверно, может, чуть меньше. У нас пока на руках только этот кустарный образец, ещё параметры не просчитаны как следует.
– Просчитаем, – кивнул начальник лаборатории.
– Даю две недели, – сказал Зернов. – Разработку зашифруйте под названием «Шершень». А теперь показывайте мне новый «Коршун». Остальные оргвопросы обсудим по пути в цех.
США, Арлингтон, штат Виргиния. 5 июня, 10 часов утра
Американское агентство по перспективным оборонным научно-исследовательским разработкам, известное всему миру как DARPA, отвечало за применение новых технологий для использования их вооружёнными силами Штатов. Миссией DARPA являлось сохранение технологического превосходства США над другими странами, поддержка прорывных исследований, скорейшее внедрение фундаментальных открытий в военной сфере.
Основано агентство было в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году в ответ на запуск СССР первого искусственного спутника Земли.
В настоящее время штаб-квартира DARPA насчитывала больше двухсот сорока сотрудников (из которых сто пятьдесят – технические специалисты и учёные), а бюджет организации достигал почти четырёх миллиардов долларов в год.
Структуру Агентства составляли шесть подразделений: АЕО – адаптивного управления, DSO – оборонных исследований, ITO – инноваций в
