За столом царила на редкость… странная атмосфера.
Никто не напивался, не буянил, не задирал друг друга — вирманин с ханганом мирно вели беседу, пастор что-то говорил графине, дети, понимая, какую им честь оказали, допустив со взрослыми за стол, ели медленно и аккуратно… все ели вилками! И пользовались ими вполне умело и изящно.
Ройс глазам своим не верил. В любом другом месте служитель Альдоная начал бы обличать язычников, вирмане поругались бы с местными, ханганы вообще считали всех ниже себя…
Здесь же… Все были объединены общими интересами. И центром всего была сама Лилиан Иртон.
И с каждой минутой Ройсу было все интереснее.
Она не спорила, не ругалась, она просто выслушивала собеседника, улыбалась, потом говорила всего несколько слов… Это было как удар клинком. Прямо в сердце. Но она не фехтовала и не стремилась одержать победу. Она просто… была.
И была центром этого сообщества.
Странно.
Очень странно.
Лонс едва дождался конца трапезы.
Его трясло, колотило, руки были ледяными… сколько сил он потратил, чтобы не закричать: держи его?!
Останавливало только то, что Релаймо не узнал его. Такое не сыграешь. Если бы узнал… убил бы, наверное.
Лонс был в курсе всех слухов. И знал, что Релаймо — верный пес Гардвейга.
Что он делает здесь? Глупый вопрос. Уж точно не ромашки собирает.
А вот что делать ему? Пустить все на самотек?
Один раз так и было. Но что от него зависело в рабском трюме? Только одно: выжить.
Он выжил.
А вот что будет сейчас…
Лиля слушала песни.
С ее точки зрения — ничего сверхъестественного в них не было. Красиво, да. Но слушать одни баллады? Скучно!
Хотя весь стандартный набор присутствовал. Прекрасные девы, рыцари, подвиги, драконы и демоны, сама Мальдоная и та отметилась.
Пастор недовольно нахмурился, и менестрель вернулся к более политкорректному репертуару.
Симпатичный, кстати, менестрель. И не смотри, что кажется тощим. Не-эт…
Знала Аля Скороленок таких тощих. Жилистых, как сыромятный ремень.
Один сослуживец ее отца таким был. При ней качка уложил в три касания и не запыхался. Потом еще смеялся, мол, рельеф мышц — это для картинки хорошо. А в драке таким, как он, даже лучше. Дурное мясо на себе таскать не нужно…
Лиля поспорила бы, что и этот менестрель в драке, как мангусты Тахира. Жестокий и стремительный.
Странный менестрель. Подозрительный…
Попросить Лейса приглядеть дополнительно?
Не помешает.
Когда трапеза закончилась, Лиля послала менестрелю улыбку.
— Благодарю вас. Вы скрасили наш вечер.
— Ваше сиятельство, вы разрешите мне остаться еще на пару дней, передохнуть? — рискнул Ройс.
Уйти-то можно и завтра. Не пропадет. Но… Слишком много информации. Противоречивой. Невнятной.
Лиля кивнула.
— Если вы пообещаете развлекать нас и завтра вечером.
Ройс, конечно, пообещал. Отвесил несколько комплиментов хозяйке, выслушал ее похвалу своему искусству и склонился в поклоне, дожидаясь, пока графиня удалится.
Удалилась Лиля недалеко. Уложила Миранду и отправилась в кабинет.
Куда и постучался Лонс.
— Можно, ваше сиятельство?
Лиля кивнула:
— Входите, шевалье. Что случилось?
