Глиной Иртон боги тоже не обделили — и Лиля усердно вспоминала, как делать керамику. Гончарный круг сделать — невелико дело. А вот ты поди вылепи да обожги… ну, к лепке можно и детей привлечь, а к обжигу — мастеров… хотя те и так зашиваются.
Восемь утра. Завтрак.
Полчаса, не больше. Потом все расходятся по своим делам.
Лиля — на занятия с детьми. Учителя довольны. С тех пор как графиня стала присутствовать на занятиях, проблем намного меньше. Особенно когда ее сиятельство объяснила, что розги — это полезная и нужная вещь. Хотя пока их использовать вроде и незачем. Дети стараются. Это не двадцать первый век. Немного нервирует Лилю только Дамис Рейс. Но история и литература предметы необходимые. Так что посещать уроки приходится. А учитель… раздражает.
То смотрит горячим взором, то комплименты отвешивает, то ручку поцеловать пытается… И ведь все так… скромно… послать-то его не за что, вот беда!
Поэтому историю и литературу Лиля не любила. Хотя она их и в родном мире не особо жаловала.
Полдень. Отдых.
Дети разбегаются по замку. Лиля отправляется в конюшню.
Теперь там чисто и сухо, конюхи стоят чуть ли не по стойке смирно, а аварец постепенно привыкает к новой хозяйке. Ездить верхом по поместью Лиля пока не решалась, но в специально огороженном загоне каталась. Кормила жеребца с рук. Разговаривала, чистила… он постепенно привыкал к новой хозяйке. Миранда часто составляла Лиле компанию. И мечтала, что когда-нибудь у нее тоже…
Лиля не разочаровывала девочку.
Эрик должен был скоро вернуться и присмотреть подходящую кобылку. Так что у девочки будет свой жеребенок. Наполовину аварец. И если повезет — такой же очаровательный, как его папа.
Потом — обед.
И после обеда Лиля опять занимается. На этот раз уже с Лонсом.
Часть времени уходит на то, чтобы отточить манеры. Часть на дела поместья — выслушать отчеты, отдать распоряжения.
Потом — мастерские.
Лиля делила дни между стеклодувами, Хельке, кружевницами и гончарной мастерской. Да, последняя тоже организовалась. Хотя и стихийно.
Двое бывших пленников работорговцев нашли себя в гончарном ремесле. Как ни странно — из самых бесталанных. Сделать гончарный круг было несложно, а процесс он упростил, и сильно.
Теперь в гончарной можно было видеть и детей, которые обожали лепить из глины, и взрослых.
А обжигать пришлось в кузнице. Сделать еще одну, устроить несколько печей для обжига… Лиля мечтала о кирпичах, тем более что ремонт стен замка все еще длился — и конца-края ему не было видно.
Но пока было так много дел, так много…
А вечером ужин, ванна — и спать.
Впрочем, иногда ванна заменялась баней. Сколько труда Лиля потратила, чтобы ее устроить, — просто жуть! Пастор Воплер, правда, сомневался: достойно ли это приличной женщины — раздеваться, да еще париться, да еще веником, да еще с вирманками… хотя часто к Ингрид и Лиле присоединялась и Марта, обнаружившая, что ее старые кости меньше болят после бани…
Лиля фыркнула.
Стоило один раз заманить пастора попариться не по правилам. Бедняге пришлось очень весело. Его тошнило, кружилась голова, наблюдались все симптомы перегрева… Одним словом — товарищ уверился, что графиня умерщвляет плоть, и больше не приставал. Хотя и не парился.
Лиля мечтала о сауне, однако смогла оборудовать только самую простую, топящуюся по-черному, но баню.
Настоящую, с парной и веником… кстати, там можно было и еще кое-что сделать. Лиля, например, практиковала компрессы из меда и соли. Очень помогало убивать лишний жир. Хотя сколько там его было, того лишнего.
Лиля уже не ощущала себя безобразной тушей. Скорее немного толстоватой женщиной. Но все же не грудой жира. И смотрела в будущее веселее. Даже если она и не станет такой же стройной, как когда-то, все равно она будет даже очень симпатичной.
Обязательно будет.
С этой мыслью Лиля и засыпала.
Часто к ней приходила ночевать Миранда. Иногда компанию им составляли щенки. Да, держать собак в доме здесь не приветствовалось, но один из вирман, который занимался дрессировкой, подсказал, что так будет лучше. Он же посоветовал взять для Мири не кобелька, а сучку — и девочка не стала спорить.
Впервые у Мири было то, что она могла назвать своим.
Дом, комната, собака, друзья… и даже — мать?
