Сообщники с опаской повиновались. Им не хотелось прикасаться к человеку, воскресшему с их помощью, и то, что дотронулись они, несомненно, до живой плоти, кипящей кровью и жизнью, отнюдь не успокоило их. Но они положили его на стол, и Ораст закутал мага в непривычного вида накидку темного бархата, расшитую золотыми звездами и полумесяцами, а на голову ему надел повязку золотой парчи, перехватив ею черные вьющиеся волосы, упавшие на плечи. Ксалтотан не мешал им и не проронил ни слова, даже когда они усадили его на стул, похожий на трон: с высокой спинкой, широкими серебряными подлокотниками и ножками в виде мощных лап. Он сидел не шевелясь, и в его темных глазах постепенно разгоралось пламя разума, отчего они обрели бездонную глубину и даже засветились. Казалось, из неведомых глубин тьмы на поверхность всплыли колдовские огни.
Ораст украдкой взглянул на своих компаньонов, которые со смесью отвращения и восхищения смотрели на странного гостя. Их железные нервы выдержали суровое испытание, которое свело бы с ума людей не столь целеустремленных и стойких духом. Он знал, что в его опасном предприятии согласились участвовать отнюдь не слабаки, а люди, чье мужество, необузданное честолюбие и способность творить зло не вызывали сомнений. Он перенес все внимание на фигуру, восседавшую на черном стуле эбенового дерева. Наконец маг заговорил.
– Я помню, – произнес он сильным, звучным голосом с непривычным акцентом. – Я – Ксалтотан, который был верховным жрецом Сета в Пифоне, столице Ахерона. Сердце Аримана… Мне снилось, что я вновь отыскал его. Где оно?
Ораст вложил камень ему в руку, и маг затаил дыхание, вглядываясь в глубины жуткого самоцвета, переливавшегося у него на ладони.
– Его украли у меня очень давно, – сказал он. – Это – красное сердце ночи, способное спасти или уничтожить. Оно пришло ко мне из такой дали и древности, какие невозможно представить. Пока я владел им, никто не мог противостоять мне. Но его украли у меня, и Ахерон пал, и мне пришлось бежать в темную Стигию. Многое я помню, но многое и забыл. Я был в далекой стране, за туманами, горами и просторами, куда не долетает даже свет звезд. Какой сейчас год?
Ему ответил Ораст:
– Завершается Год Льва, три тысячи лет после падения Ахерона.
– Три тысячи лет! – прошептал маг. – Так долго? Кто вы такие?
– Я – Ораст, бывший жрец Митры. Это – Амальрик, барон Тор из Немедии. Рядом с ним стоит Тараск, младший брат короля Немедии, а этого высокого мужчину зовут Валерием; он – законный наследник трона Аквилонии.
– Почему вы вернули меня к жизни? – пожелал узнать Ксалтотан. – Что вам от меня нужно?
Маг уже полностью ожил и пришел в себя, и в его глазах светился ум. В его манерах не осталось и следа неуверенности или сомнений. Он перешел прямо к делу, как человек, который знает: ничто не дается даром. Ораст ответил ему с той же прямотой:
– Нынче ночью мы отворили врата ада, чтобы освободить твой дух и вернуть его в тело, потому что нам нужна твоя помощь. Мы хотим посадить Тараска на трон Немедии, а Валерия увенчать короной Аквилонии. И ты можешь помочь нам своей черной магией.
Ксалтотан продемонстрировал, что рассудок и острый ум полностью вернулись к нему.
– Должно быть, твое искусство велико, Ораст, раз ты сумел вернуть меня к жизни. Как получилось, что жрецу Митры известно о Сердце Аримана и заклинаниях Скелоса?[15]
– Я больше не служу Митре, – ответил Ораст. – Меня изгнали из ордена за пристрастие к черной магии. Если бы не присутствующий здесь Амальрик, меня бы сожгли на костре как колдуна. Но, с другой стороны, я получил возможность продолжить свои изыскания. Я побывал в Заморе, Вендии, Стигии и диких джунглях Кхитая. Я читал книги Скелоса в железных переплетах, беседовал с невидимыми созданиями в глубоких пещерах и безликими тварями в черных болотах джунглей. И на твой саркофаг я наткнулся в подземельях огромного храма Сета, обнесенного высокими черными стенами, во внутренних землях Стигии, где обитают только демоны. Там же я овладел искусством, позволившим вернуть жизнь в твое иссохшее тело. Из рассыпающихся в прах свитков я узнал о Сердце Аримана. Потом еще год я искал место, где оно хранится, и наконец нашел его.
– Тогда зачем возвращать меня к жизни? – требовательно спросил Ксалтотан, устремив на жреца пронизывающий взгляд. – Почему ты не воспользовался Сердцем, чтобы самому стать еще сильнее?
– Потому что никто из ныне живущих не знает его тайны, – ответил Ораст. – Даже в легендах не сохранилось упоминаний о том, как разбудить сокрытую в нем силу. Я знаю, что оно способно возвращать к жизни, но более глубокие его секреты мне неведомы. Я воспользовался им лишь для того, чтобы оживить тебя. А нам нужны твои знания. Что же касается Сердца, то лишь тебе одному известны его страшные и удивительные возможности.
Ксалтотан покачал головой, сумрачно вглядываясь в огненные глубины.
– В колдовстве я разбираюсь лучше всех остальных магов, вместе взятых, – сказал он, – но полная сила камня неизвестна и мне. В прежние времена я не вызывал ее; я охранял ее, чтобы ею не воспользовались против меня. В конце концов его у меня украли, и, когда он попал в руки украшенного перьями шамана племени варваров, все мои могущественные чары оказались бессильны против него. Затем он вообще исчез, а меня отравили завистливые жрецы Стигии, прежде чем я успел узнать, где он спрятан.
– Его спрятали в подземелье храма Митры в Тарантии[16], – сказал Ораст. – Мне стоило немалых усилий узнать это после того, как я обнаружил твои останки в подземном храме Сета в Стигии. Заморийские воры, защищенные чарами, о которых я узнал из источников, которым лучше остаться неназванными, выкрали твой саркофаг из когтей тех, кто охранял его во тьме, а уже потом на верблюдах, галерах и повозках
