Что, малыш, они бегут?
– Да! – заплакал оруженосец. – Они со всех ног бегут к реке; они разбиты, их несет в разные стороны, как пену на волнах перед штормом. Я вижу Паллантида, он пытается остановить беспорядочное бегство – он упал прямо под копыта коней! Все устремились к реке, рыцари, лучники, копейщики – все смешались в безумном потоке. Немедийцы преследуют их по пятам, вырезая отставших подчистую.
– Но они займут оборону на этом берегу! – выкрикнул король.
С усилием, от которого по лицу у него ручьем потек пот, он приподнялся на локтях.
– Нет! – простонал оруженосец. – Они бегут! Они разбиты! Их окружают! О, боги, почему я дожил до этого дня?
Но тут юноша вспомнил о своем долге и закричал, обращаясь к стражникам, что стояли вокруг шатра, наблюдая за бегством своих товарищей:
– Найдите коня, быстро, и помогите мне усадить короля в седло! Мы не можем оставаться здесь.
Но, прежде чем они успели выполнить его приказ, до них долетел первый порыв урагана. Среди палаток появились рыцари, копейщики и лучники, которые спасались бегством, спотыкаясь о натянутые веревки и разложенную амуницию. В их ряды врезались немедийские всадники, разящие беглецов на полном скаку. Палаточные веревки лопались, в сотне мест взметнулось пламя пожаров, и в лагере начался грабеж. Суровые стражники, охранявшие шатер Конана, погибли на месте, сражаясь с мужеством отчаяния, и по их изуродованным телам промчались копыта коней победителей.
Но оруженосец успел задернуть полог, и в сумятице кровавой бойни никто не догадался о том, что в шатре остался его обитатель. Поэтому погоня прошла мимо, удаляясь вверх по долине, а оруженосец, выглянувший наружу, увидел, как к шатру целеустремленно приближается группа людей.
– Сюда идет король Немедии с четырьмя спутниками и оруженосцем, – сообщил он. – Он примет вашу капитуляцию, мой храбрый господин…
– К дьяволу капитуляцию! – заскрежетал зубами король.
Он с величайшим трудом принял сидячее положение, потом со стоном опустил ноги с возвышения и встал, шатаясь, как пьяный. Юноша бросился к нему на помощь, но Конан оттолкнул его.
– Подай мне лук! – сквозь стиснутые зубы прохрипел он, кивая на лук и колчан со стрелами, висевшие на центральном столбе шатра.
– Но ваше величество! – в смятении вскричал оруженосец. – Битва проиграна! Теперь вам остается только признать поражение с достоинством, подобающим тому, в чьих жилах течет королевская кровь!
– Во мне нет ни капли королевской крови, – прорычал Конан. – Я – варвар и сын кузнеца.
Вырвав из рук юноши лук со стрелой, он неверными шагами направился к выходу из шатра. Король выглядел настолько внушительно – почти обнаженный, если не считать коротких кожаных штанов и рубашки без рукавов, в вырезе которой виднелась могучая, поросшая волосами грудь, с мускулистыми руками и ногами, с ярко-синими глазами, горевшими свирепым блеском из-под черной гривы, – что оруженосец поспешно отпрянул. Сейчас король внушал ему больше страха, чем все немедийское войско.
Конан нетвердой рукой откинул полог шатра и, пошатываясь, вывалился наружу. Король Немедии и его спутники едва успели спешиться и замерли, не веря своим глазам.
– Вот он я, шакалы! – проревел киммериец. – Я все еще король! Смерть вам, грязные собаки!
Резким движением он вскинул лук и спустил тетиву, и оперенная стрела вонзилась в грудь рыцарю, что стоял рядом с Тараском. Конан швырнул лук в короля Немедии.
– Будь проклята моя дрогнувшая рука! Ну, идите же и возьмите меня, если у вас хватит духу!
Покачнувшись от слабости, он оперся спиной о шест шатра, оттолкнулся и выпрямился, а потом с усилием поднял обеими руками свой огромный меч.
– Клянусь Митрой, это король! – выругался Тараск. Он быстро огляделся по сторонам и рассмеялся. – Значит, тот, другой, был шакалом в его доспехах! Вперед, собаки, и принесите мне его голову!
Трое солдат в тяжелом вооружении с эмблемой королевской стражи бросились к королю, и один из них обрушил на оруженосца удар своей булавы. А вот остальным повезло куда меньше. Когда первый замахнулся своим мечом, Конан встретил его сокрушительным ударом, который прорубил кольца кольчуги, словно те были сделаны из бумаги, и отсек немедийцу руку по самое плечо. Его тело покачнулось и упало спиной вперед, к ногам его товарища. Тот споткнулся, и, прежде чем он успел прийти в себя, огромный меч развалил его надвое.
Конан с усилием вырвал застрявший клинок и, задыхаясь, вновь оперся спиной о шест шатра. Ноги у него подгибались, грудь тяжело вздымалась, по лицу крупными каплями стекал пот. Но глаза полыхали свирепым огнем, когда он прохрипел:
– Что ж ты остановился так далеко, грязный пес из Бельверуса? Мне не дотянуться до тебя. Подойди же и сдохни!
Тараск заколебался, бросил взгляд на оставшегося стражника и своего оруженосца, угрюмого и долговязого мужчину в вороненой кольчуге, и шагнул вперед. Ростом и силой он уступал гиганту-киммерийцу, зато он был в полных доспехах и считался одним из лучших мечников Востока. Но оруженосец схватил его за руку.
– Нет, ваше величество, не стоит зря рисковать жизнью. Я позову лучников, и они застрелят этого варвара, как мы стреляем львов на охоте.
Никто из них не заметил, что во время схватки к ним подкатила колесница и остановилась рядом. Но Конан, взглянув поверх их голов, увидел ее, и по
