– А когда найдем?
Фил дернул плечом и холодно усмехнулся:
– Там будет видно.
Он отпил вина и поинтересовался:
– Вы уже придумали, с чего мы начнем?
– Ну… – протянула Марго и остановилась. Действительно, с чего начать? Бегать с Филом по городу, высунув язык? На это могут уйти недели. Интересно, что он сам об этом думает?
– А у вас есть предложение? – прямо спросила Марго.
– Угу, – кивнул Фил. – Нам с вами нужно разделиться. У нас есть список питерских компаний и фирм, которые участвовали в московских выставках с первого по четвертое сентября. Разделим этот список пополам и займемся каждый своей частью.
Предложение Фила показалось Маргарите вполне разумным. Действительно, так они потратят в два раза меньше времени на поиски.
– Я согласна, – сказала она.
Фил достал из кармана пиджака список, перегнул его пополам и осторожно разорвал на две почти равные части.
– Вам вершки или корешки? – поинтересовался он.
– Все равно.
Фил протянул ей верхнюю часть списка, себе оставил нижнюю.
– Значит, план такой, – сказал он. – Звоните на фирму, спрашиваете Гошу. Если таковой есть – выезжаете на место для личного опознания. Если я обнаружу Гошу – позвоню вам, и мы отправимся на опознание вместе.
– Отличный план, – одобрила Марго.
Фил бросил в рот оливку, пожевал ее и, задорно прищурившись, посмотрел на Марго.
– Марго, вы что-нибудь знаете о художнике Амедео Модильяни?
– Конечно, – кивнула Марго.
– Что именно?
– Он рисовал картины.
Фил улыбнулся:
– В точку! Пока я добирался до вас в такси, я влез в Интернет и кое-что прочел о нем. Амедео Модильяни родился в Ливорно в тысяча восемьсот восемьдесят четвертом году. Он был четвертым ребенком в семье, самым красивым и самым болезненным. Мать его просто обожала. Лет в двенадцать Амедео заболел тифом. Тогда это была неизлечимая болезнь. Во время болезни он бредил картинами великих художников, а когда очнулся, заявил матери, что бог велел ему стать художником. Вскоре он вылечился.
Марго хмыкнула:
– Красивая легенда.
– Это не легенда, – сказал Фил. – Во время болезни мать Модильяни вела дневник и записывала в него все, что происходит с сыном. Как только Амедео излечился, она отдала его в школу рисования. Несколько лет он обучался живописи во Флоренции и в Венеции, а лет в двадцать приехал покорять Париж.
– И как?
– Плохо. Европа тогда бредила кубистами – Пикассо и Браком. Живопись Модильяни оказалась не востребована. У него была всего одна персональная выставка, да и ту закрыли еще до официального открытия.
– Почему?
– Напротив помещения, где проходила выставка, располагался полицейский участок. Несколько полицейских пошли посмотреть на картины, и картины эти им не понравились. Бдительные стражи порядка посчитали их чересчур откровенными и аморальными.
– Идиоты, – в сердцах проговорила Марго.
– Идиоты или нет, но с тех пор у Модильяни не было ни одной персональной выставки. В тысяча девятьсот десятом году он познакомился с Анной Ахматовой, которая приехала в Париж с мужем.
– За покупками? – поинтересовалась Марго, поедая оливки.
Фил улыбнулся и покачал головой:
– Не совсем. Они проводили в Париже медовый месяц.
– Здорово! – похвалила Марго с набитым ртом. – А мы с Дроновым провели наш медовый месяц в деревне Зябликово.
– И как? – поинтересовался Фил.
Марго пожала плечами:
