Он первым пошел к ступеням, жена и дочь последовали за ним. Кар шел последним в сопровождении крыс, Пинкертон держала его за больную руку.
– Ты н-н-не должен з-з-злить ее, – шепнула Пинкертон ему на ухо.
Уже входя в дверь, Кар оглянулся назад и посмотрел, нет ли в небе его воронов. Они последовали за ним? Даже если так, то он их не видел.
Внутри Пинкертон и мистер Шелк провели их дальше, ступая по черному мраморному полу. Селины уже не было видно. Консьерж за стойкой не обратил внимания на странную компанию и грызунов.
Остановившись у лифтов, мистер Шелк нажал кнопку вызова.
– Она не позволит тебе взять наверх твоих крыс, – сказал он Пинкертон.
– П-п-почему это? – удивилась она.
– Потому что, дорогая моя, даже Говорящая-с-мухами считает, что они отвратительны.
Пинкертон зло посмотрела на него.
Двери лифта с лязгом распахнулись, и все зашли внутрь. Когда двери захлопнулись, не впустив крыс, Кар заметил, что, несмотря на сковывающие запястья наручники, мистер Стрикхэм держит Лидию за руку.
«Он думает, что нам не выбраться отсюда живыми».
Кар смотрел, как по очереди загораются кнопки этажей. Стены были стеклянные, и по мере того как лифт плавно поднимался и вестибюль уходил вниз с одной стороны, с другой Кар мог наблюдать панораму города. На переднем плане на фоне неба чернели силуэты небоскребов, а вдалеке над рекой мерцали огни и тусклый свет машинных фар пронизывал город. Столько обычных людей, которые и не подозревают, что творится у них под носом.
На семидесятом этаже лифт остановился, двери распахнулись.
Кар сам не знал, что ожидал здесь увидеть. Возможно, рабочий кабинет. Однако они вышли в галерею, с которой открывался вид на огромную квартиру со свободной планировкой. Миссис Стрикхэм невозмутимо огляделась. На белых стенах висели большие абстрактные полотна, пылал огонь в отдельно стоящем очаге. Широкие кожаные диваны были расставлены вокруг стеклянного стола, который стоял на коврике из натуральной кожи. С левой стороны Кар заметил небольшое помещение, напоминавшее кухню, располагавшееся перпендикулярно большой комнате. Одна стена комнаты была сплошь стеклянная, отсюда открывался чудный вид на город.
Это место было полной противоположностью заброшенной швейной фабрике, где была штаб-квартира Сеятеля Мрака. Здесь царила исключительная роскошь – о подобном обычные люди могли только мечтать.
Лишь запах шел вразрез со столь дорогим убранством. От него у Кара внутри все сжалось.
Они спустились по ступеням с галереи, прошли мимо кресел, стоявших вокруг камина, и их взгляду предстал длинный обеденный стол, по бокам стояли стулья. Когда Кар увидел,
– Фу! – поморщилась Лидия, резко остановившись.
В центре лежала свиная голова, полуразложившаяся и оскалившаяся. Мухи ползали по гниющему мясу, а в пустых глазницах извивались личинки. Мистеру Стрикхэму стало дурно.
Пинкертон хихикнула:
– Ей н-н-нужно радовать своих в-в-верных слуг.
Мама Лидии только вскинула бровь:
– Просто отведи нас к ней.
В стене за обеденным столом было несколько дверей, одна чуть приоткрыта. Проходя мимо, Кар разглядел тускло освещенную комнату с ковром на полу. Несколько мужчин и женщин пили пиво из бутылок в баре и играли в бильярд. Они о чем-то тихо говорили, один или двое заметили Кара и остальных, но никто не вышел из комнаты.
Мистер Стрикхэм резко остановился.
– Эй! – сказал он. – Я тебя знаю.
Мужчина подчеркнуто свирепого вида с татуировками на руках и кривым ртом поставил пивную бутылку на барную стойку и шагнул вперед, вертя в руках кий.
– Ты Лагман, – сказал мистер Стрикхэм. – Ты был в крыле Д.
Лагман ухмыльнулся и протиснулся в открытую дверь. Во рту у него блеснуло несколько серебряных коронок.
– Уже нет, начальник, – сказал он.
Он поднял кий, и мистер Стрикхэм отпрянул. Мистер Шелк схватил Лагмана за руку, и Кар заметил татуировку мухи на его запястье с внутренней стороны.
– На твоем месте я бы этого не делал, – заметил хозяин мотыльков. – Нашей госпоже это не понравится.
