уголовного романчика и мифического кружка «Первая кровь» – задача грандиозная. Но предвидеть все случайности – непосильно человеческому уму. Даже выдаюфемуся.
– А вы коварно пользуетесь. Только усилия бестолку…
– Предугадаю следуюфий вопрос – коллежский советник разгладил усы. – Да, обвинить вас в смерти Одоленского будет трудно, прислуга вряд ли вас опознает. Доказать вафу причастность к взрыву Менфикова и Выгодского практически невозможно. И Николая Карловича переехал неизвестный в шлеме. Что касается несчастного Мифука, то коллежский регистратор погиб, неаккуратно заложив взрывчатку в лампу.
– Что же будете делать? – с нескрываемым интересом спросил юноша.
– Логика подсказывает два пути. Сдать вас полковнику Герасимову как убийцу ротмистра Модля и виновника провала его планов или арестовать как вора, пытавфегося украсть наследство князя. Ягужинскому сейчас явно не до вас, так что не предлагаю. Выбирайте.
– Не подходит…
– А вот пробовать на мне таланты гипнотизера не пытайтесь. Агентам, окруживфим особняк, дан приказ стрелять на поражение, даже если сам буду закрывать преступника грудью. Да и не чувствителен психическим флюидам, уж столько народу пыталось.
– Что же нам делать?
– Вам советую сознаться.
– Это скучно.
– Я помогу. Почему в ковчежце оказался сам Ленский?
– Нелепая случайность… – Господин отвернулся к окну, но немедленно овладел собой. – В четверг, накануне событий, Петя заявил, что хочет просто жить и любить, просит отпустить его с миром. Я не совладал, кулак случайно угодил ему в висок. Петя упал, потерял сознание. Я решил, что он притворяется, ушел из комнаты. А когда вернулся, застал приятную картину: Николай Карлович кряхтел над ним. Оказывается, он желал Петю давно, случай выдался – овладел беспомощным. Отбросил я старого мерзавца, но оказалось, Петр уже не дышит, задохнулся спермой. В первую минуту я решил, что погибло все. Но понял, что план надо осуществлять. С настоящим преемником или без него.
– Могу ли знать, что было дальфе?
– Отнес тело в погреб, опробовал на нем взрывчатки, как учил Модль. На следующее утром князь помог мне похитить ковчежец, а в субботу отправил его вам.
– Куда голову дели?
– Она всегда будет на виду, но вы ее не найдете, – уверенно сказал юноша.
– Кого планировали на «чурку»?
– Князь должен был привезти своего любовника, какого-то балерунчика. Но тот невовремя уехал. Да и зачем второй труп, один уже был.
– Маховик запустили, а Герасимов с Ягужинским не подозревали, что преемник мертв. Лихо!
Глубочайшее негодование испортило правильное лицо юноши:
– Безмозглое, развращенное существо, без воли и характера, как его отец. России нужен царь, который своротит ржавый механизм, откроет дорогу умным, честным и молодым, обуздает чиновничество, даст народу свободу, будет всячески помогать торговле и промышленности, снимет груз с крестьянства, армию поднимет… да что теперь! А право крови ничего не значит.
– Новым Петром Великим себя назначили? – печально проговорил коллежский советник.
– Да, назначил! И сил бы хватило, и желания. А вы все испортили. Все погубили. Империю, которой так служите, погубили. Неужто не понимаете, что у России только два пути: или могучей дланью овладеть Европой до Гибралтара и Гренландии, или развалиться, исчезнуть, сгинуть без следа, как Троя?! Вот что вы наделали. А я бы спас.
– Служу не империи, а совести, – жестко сказал Ванзаров. – Считаю только одно важным: нельзя, чтобы все было дозволено… Давайте, к практическим дисциплинам вернемся. Например, как собирались убедить в собственной персоне?
– В лицо меня знал только Ягужинский. Когда все было бы кончено, ему уж отступать некуда, пришлось бы признать меня наследником. Это логика политики: служивым без разницы, при чьем троне близко стоять, главное стоять. Всамделишный Петя был не столь нужен…
– А Модль?
– Тут все просто. У нас был… роман. Удивил? Так вы же нас чуть в кустах не застукали…
– И все-таки…
– Ну, посмотрите: разве не похож? Возраст у нас на месяц отличается, комплекция одинаковая, рост, тип лица схожий. Даже Фредерикс обманулся на «живой картине», а он Петра видел. Ну, право слово, одно лицо? – И юноша гордо продемонстрировал профиль.
Действительно, большое сходство просматривалось. Но не такое безоговорочное, чтобы пасть ниц перед самозванцем. Впрочем, глаз чиновника сыскной полиции излишне придирчив.
– Позвольте вернуться к субботнему вечеру, – продолжил Родион Георгиевич. – С Одоленским в ресторане и на приеме не были. Тогда где?
– Догадайтесь!
– Предположу, что развлекались, фотографируя. Вам нужна была карточка, а князь попался на удочку любовной игры. Причем он же и предложил пустуюфую квартиру Николя Тальма, его любовника, где был фотоаппарат и требуемые реактивы. Там же нафли занавес, соорудили крылыфки и составили «живую картину» из жизни богини утренней зари и царя Мемнона. Символически воплотив «восход зари новой России», а также «союз старой и новой крови». Я прав?
Ответом стала благосклонная улыбка.
– Кто же поработал фотографом? Николая Карловича надо исключить. Ягужинский не подходит – он испугался снимка… Остается тот, кто умеет пользоваться реактивами. Неужто Модль?
– Да уж, намучился я с двумя влюбленными самцами… А вы догадливы не в меру.
Ванзаров комплимент принял и продолжил:
– Допустим, князь стал втирать целебную гремучую ртуть по вафему совету, потому что горлом мучился. Йодистый азот в скрипочку в тот же вечер высыпали. И сигарки особенные сами доставили. Но как могли знать, что Менфиков и Выгодский возьмутся за бомбы вовремя и убьют себя?
– Вы помогали.
– Могу ли знать, как?
– Когда выкладывали главный козырь проницательного сыщика и называли их содалами. В мозгу жертв возникало желание немедля совершить одно действие. Такой психологический фокус. «Содал» – всего лишь курок, которой взвел я, а нажали вы. При помощи списка «Primus sanguinis». Это ведь приказ на казнь был, а вы думали, шпаргалку вам подкинули! Работает безотказно. Бьюсь об зклад: извозчики излагали словесный портрет лучше филеров, услыхав словечко «приметы». Ведь так? – И юноша улыбнулся милейшим образом.
Родион Георгиевич лишь дернул ус, сильнее, чем нужно, что выражало легкую растерянность, и спросил:
– В таком случае откройте «В.В.П.».
– «Ваше Величество Петр».
– Прекрасно, потому что просто! – искренно восхитился Ванзаров. – Да и со смыслом тонко: дескать, Парис, из-за которого пала Троя… Таланты вафи обфирны. Но неужели вы и «Божественный яд» написали, и статейки?
– Романчик – привет вам лично от старого знакомого из парижской клиники, где он умер… Кажется… А статейки – затея Берса. Начитался уголовной макулатуры, вот и захотел дыму напустить, где не надо, глупец… Но в импровизации тоже сгодилось. Вашу идею с объявлением оценил. Однако не довольно ли вопросов?
– У меня осталось только три. Позволите?
– Что ж, валяйте.
– Как доставили ковчежец с дачи к Финскому вокзалу?
– На моторе князя. В пятницу вечером получил автомобиль с корабля в торговом порту и отогнал в Озерки, загрузил поклажу, привез к Финскому, а мотор оставил на самом видном месте дожидаться, пока на извозчиках круги нарезал. Заодно могли найти свидетелей, что князь был на площади. Вот бы голову поломали!
– Кто уехал по вафему паспорту в Париж?
– Оставьте его, мальчик ни в чем не замешан. Он влюблен в меня… Я не мужеложец, просто для достижения цели любые средства хороши. Кстати, у вас остался последний вопрос. Наверняка про Антонину Берс. Или про Софью Петровну желаете?
– Ответ на него уже известен… Да ведь вы чудовифе! – сказал наконец Родион Георгиевич.
– Я знаю. Великие дела требуют великих преступлений. Жаль, что им помешал умный сыщик. – Юноша решительно поднялся. – Нам требуется найти выход из нынешней ситуации. У меня предложение…
Ванзаров согласился рассмотреть его тщательно и непредвзято.
– Мы стоим друг друга. И можем разойтись миром. Обещаю исчезнуть из России и никогда не появляться. В качестве гарантии готов передать вот это… – Он протянул картонную папку.
В ней оказались: карточка из секретной картотеки с акронимом «В.В.П.» вместо фамилии, вырванный лист из крестильной книги Всехсвятской церкви в Гатчине, листы из классных журналов Александровского лицея, также список учащихся коммерческого училища, история болезни пациента Морозова из клиники душевных болезней и прочие документы, сопровождающие человека по жизни. К каждому прилагалась фотография разных возрастов. Черты породы были видны ярко. Действительно, можно поверить.
– Это все?
Юноша помахал криво оторванной половинкой листа:
– Также предлагаю половину состояния князя.
Коллежский советник привычно спрятал за пояс бесценную папку, подхватил принесенный пакет, быстро подошел к столу и выбрал серебряную птичку. Затем, скинул упаковочную бумагу и зажал в обеих руках по фениксу.
