выдыхала с громким бульканьем.
Харпер уперлась коленом, забралась в машину и, ухватив женщину за бедра, начала приподнимать и чуть поворачивать. У фельдшера оказалось еще одно пулевое ранение – точно в центре груди. Кровь залила спереди весь комбинезон. Пузырьки булькали в ране при каждом вдохе.
Глаза женщины вылезли из орбит от боли. Она уставилась на Харпер, Харпер уставилась на нее и вдруг отпрянула от удивления, стукнувшись головой о приборную панель. Харпер узнала женщину. Они пересекались несколько раз летом, когда обе работали в Портсмутской больнице. Конопатая женщина- фельдшер напоминала симпатичного мальчишку: вздернутый носик, эльфийская стрижка.
– Черити… – Харпер вспомнила имя. – Мы вместе работали в больнице. Не знаю, помните ли вы меня. Я о вас позабочусь. У вас пневмоторакс. Я сейчас привезу каталку и положу вас на нее. Вам нужна повязка на грудь и кислород. Все будет хорошо. Понимаете меня? Я сейчас вернусь, и мы устроим вас поудобнее.
Черити ухватила Харпер за руку и сжала. Теплые пальцы были липкими от крови.
– Я тебя помню, – сказала Черити. – Ты маленькая Мэри Поппинс. Ты все время бубнила песню «Ложка сахара».
Харпер улыбнулась, несмотря на кровь и пороховой дым.
– Это я.
– Знаешь что, маленькая Мэри Поппинс? – спросила Черити. Харпер кивнула. – Ты и твои приятели только что убили двух фельдшеров. Я умру, и ты меня не спасешь. Проглоти это с ложкой сахара, сука. – Она закрыла глаза и отвернулась.
Харпер отшатнулась и снова ударилась головой.
– Сегодня вы не умрете. Держитесь, Черити. Я сейчас вернусь. – Харпер удивилась своему голосу – на октаву выше, чем обычно, неровному и неубедительному.
Харпер выскочила из машины. Она почти дошла до задней дверцы машины «Скорой», но Бен мягко взял ее за плечо и сказал:
– Вы ведь ничем не сможете ей помочь. Видит Бог, я сам бы желал этого, но вы не сможете.
– Уберите руку, – сказала Харпер и рывком высвободилась.
Минди прошла мимо, держа по пустому мешку в каждой руке, старательно избегая смотреть на лежащего на дороге полицейского. Красные и синие вспышки рубили ночь на замороженные моменты, отрезки времени, застывшие в цветном стекле.
– Нужно взять то, за чем мы приехали, и проваливать, – сказал Бен. – Скоро будут еще полицейские. Когда они явятся, нас здесь быть не должно, Харпер.
– Надо было подумать об этом до того, как вы, задницы, начали стрелять. Тупые задницы.
– Если они схватят хоть одного из нас, это все равно как если они схватят всех. Во имя любви к Нику и Рене, отцу Стори и Пожарному, берите все, что нужно, и сматываемся.
«Я умру, и ты меня не спасешь. Проглоти это с ложкой сахара, сука». Слова звучали и звучали в голове Харпер; страшное разочарование и гнев качали ее, как морские волны. Хотелось ударить Бена, заорать на него. Хотелось с ревом лупить его без остановки.
Но вместо этого она заговорила тихим голосом, дрожащим от эмоций, – она сама еле узнала его. Ей редко приходилось слышать собственные мольбы.
– Пожалуйста, Бен, пожалуйста. Только повязку на грудь. Она не должна умереть. Я могу ее спасти. Она будет жива, когда появится новая полицейская машина.
– Собирайте, что нужно для лагеря, а там посмотрим – если хватит времени, – сказал Бен, и Харпер поняла, что ей не позволят даже наложить повязку.
Она опустила голову и пошла к задней двери «Скорой помощи».
Минди уже стояла в ярко освещенном кузове со стальными полками, откидными койками и шкафчиками. Гнетущая боль Харпер перешла в мерзкую стылую тоску. С убийством покончено; пора приступать к грабежу. Глубоко внутри она чувствовала, что с самого начала собирались убивать и грабить, и она не только участвовала, но и сама все спланировала.
Харпер собирала лекарства, не размышляя. Наполнила сумку-холодильник плазмой и растворами и отправила Минди с грузом. Упаковала один вещмешок, потом второй, собирая все, что положено иметь в каждой приличной клинике и чего не было в ее лазарете: бинты, пузырьки с болеутоляющим, антибиотики в ампулах, стерильные нитки и стерильные инструменты, упаковку противоожоговых гелевых салфеток. Когда Минди вернулась, Харпер, опустившись на колени, укладывала взрослые подгузники во второй мешок – в них она заворачивала маленькие стеклянные пузырьки адреналина и атропина – и прикидывала, влезет ли еще кислородный баллон.
Джейми стукнула кулаком в стальную дверь.
– Пора. Нужно двигаться.
– Нет! Еще две минутки. Минди, мне нужен вон тот шейный корсет и еще…
–
