улицу и находит винтовку, которую я ей оставлю. Потом ждет у дверей подвала, когда появятся Рене с заключенными. Ей тоже надо вернуться к часу ночи.
Тревога сжала желудок Харпер. Похоже, слишком многое может пойти не так.
– А Дон Льюистон? – спросила Харпер.
– Это просто. Почти всю ночь он проводит у воды – проверяет удочки. На него никто не обращает внимания. За ним не следят. Он встретит вас на пристани и сядет на весла.
– А ты? – спросила Харпер. – Ты идешь, Майкл? Я хотела бы, чтобы ты был там. Думаю, и Алли хотела бы.
Майкл виновато улыбнулся и резко помотал головой.
– Нет. Не надо. Я позабочусь о том, чтобы меня назначили на пост в лазарете, тогда я смогу выпустить вас и прикрыть в случае чего. И мне не обязательно присутствовать на вашей встрече. Алли все расскажет мне потом. – Он искоса взглянул на Ника. – И мальчика возьмите. Наверняка ему будет приятно повидаться с сестрой. И с Джоном.
Харпер сказала:
– Я с трудом удерживаюсь от того, чтобы крепко обнять тебя, Майкл Линдквист.
– Зачем же бороться с собой? – спросил он.
Все же Ник не захотел идти.
Когда пришло время, он сидел на ободранном стуле у койки отца Стори и читал комикс: человек, созданный из пламени, сражался с громадным желто- оранжевым роботом, напоминавшим ходячий «Фрейтлайнер», – фары вместо глаз и лопаты вместо рук. Ник сказал, что хочет остаться с Томом.
«А вдруг он проснется, а нас нет? – спросил Ник руками. – Здесь должен кто-то быть, если он откроет глаза».
«Здесь будет Майкл», – показала Харпер.
Ник серьезно покачал головой. «Это совсем не то». А потом добавил: «Дедушка все время шевелится. Он может проснуться в любой момент».
Ник был прав. Иногда Том Стори делал глубокий вдох и выдыхал с удовлетворением… или вдруг хмыкал, словно в голову пришла удивительная мысль. А иногда правая рука тянулась почесать грудину и только через мгновение-два снова падала на простыню. Но больше всего Харпер нравилось, когда он подносил палец к губам, словно говоря «ш-ш-ш», и улыбался. Так ребенок во время игры в прятки зовет приятеля разделить укромный уголок. Том таился в своем укромном уголке месяцами, но, возможно, готов был выскочить.
Харпер кивнула, пригладила волосы Ника и оставила его в компании комикса и молчаливого старика. В приемной ждал Майкл… и Дон Льюистон – специально пришел, чтобы проводить Харпер до берега. Дон был в клетчатом зимнем пальто и в шапке с наушниками, а нос покраснел от холода. Дон ждал у приоткрытой двери. Майкл, не в силах усидеть на месте, мерял шагами приемную, крутя в руках «Рейнджера Рика». Журнал свернулся в жесткую трубку.
– Ник не пойдет, – сказала Харпер. – Может, и к лучшему. Если Бен Патчетт явится с проверкой, он ничего не заподозрит, когда ты скажешь, что я сплю. Мы, беременные дамочки, засыпаем при первой возможности. Но если он не увидит ни меня, ни Ника, вот тогда начнет подозревать.
Когда Харпер упомянула возможность проверки, лицо Майкла перекосилось; он так побледнел, что даже губы посерели. Харпер подумала: не засомневался ли он в своем решении сейчас, когда момент настал, и спросила:
– У нас ведь все хорошо?
Ее интересовало состояние Майкла, но вместо него ответил Дон – как будто она спрашивала про нынешний заговор:
– Остальные уже на пути к острову. Я встретил Алли и Рене с заключенными в лесу. Чака Каргилла закрыли в мясном холодильнике. Он орал благим матом и долго стучал в дверь, но Рене говорит, что с середины коридора уже ничего не слышно из-за шума кафетерия сверху.
– Если готовы – ступайте, – сказал Майкл. – Я присмотрю. Не беспокойтесь, мисс Уиллоуз, уж вам-то не обязательно торопиться. Вас я прикрою до смены поста – это перед самым рассветом. Но у остальных не так много времени. Если узники не приплывут назад через сорок пять минут, нам всем крышка.
Харпер шагнула к Майклу и положила ладони на его руки, чтобы он перестал крутить «Рейнджера Рика». Чуть нагнувшись, она поцеловала его в холодный сухой лоб.
– Ты очень храбрый, Майкл, – сказала Харпер. – Ты один из самых смелых людей, каких я знаю. Спасибо.
Плечи Майкла чуть расслабились, и он сказал:
– Не преувеличивайте, мэм. Вряд ли у меня есть выбор. Если любишь кого-то, надо делать все возможное, чтобы сберечь этого человека. Не хочу потом вспоминать, как я мог оказаться полезным, мог помочь, но струсил.
Харпер погладила его по щеке. Майкл избегал ее взгляда.
– А ты говорил Алли об этом? О том, что любишь ее?
Майкл шаркнул ногой.
– Не напрямик, мэм. – Он осмелился взглянуть Харпер в лицо. – Вы ведь ей не скажете, да? Мне бы хотелось, чтобы все осталось между нами.
