командир, разревусь. И потом, Роберт Макли проголосовал за меня только потому, что он ко мне неровно дышит. У него глаз дергается, когда он со мной говорит. А второй сделает то, что Роберт велит. Да им вообще нельзя голосовать! У Криса Макли хотя бы есть волосы на лобке?
– Согласен, – подал голос Пожарный. – Нет волоса, нет голоса. И поскольку я против заклания младенцев, я голосую за то, что Алли может взять самоотвод. У тех, кто голосовал за Алли, есть запасной вариант?
– Вообще-то, – сказала Рене, просматривая свой блокнот, – есть. Один человек выбрал Джона, как запасного. Второй – Дона.
– Хрень, – буркнул Дон.
– А у братьев Макли есть запасной вариант? – спросила Рене.
– Не важно, даже если и есть, – сказал Дон. – Мы ведь решили, что они слишком юны для голосования. – Харпер поняла, что они тоже выбрали запасным Дона.
– Значит, три за Дона и по четыре за Харпер, Джона и меня.
– Считайте сразу пять за вас, – сказал Гил, разворачивая свой стикер и укладывая на стол. – Вы проделали всю работу, доведя нас досюда. Не вижу смысла менять лошадей сейчас.
Рене потянулась и чмокнула его в щеку.
– Вы такой милый мужчина, Гил, и я даже не стану сердиться, что вы назвали меня лошадью.
– И пять за Пожарного, – сказал Мазз, подняв свой стикер, чтобы всем было видно. – Я видал, как он реально устроил ад портсмутской полиции. Так что я за него.
Дон развернул свой стикер и сказал:
– Ну, я-то голосую за Харпер. Я видел, как она управлялась в лазарете, когда принесли отца Стори, и видел, как она сверлила ему голову. – Он поднял свои слезящиеся голубые глаза на Харпер. – Чем хуже было – чем больше люди кричали, вопили и дурели, – тем спокойнее становились вы, сестра Уиллоуз. Меня непрерывно трясло, а ваша рука была твердой как сталь. Я за вас.
– Все равно у трех лидеров голосов поровну.
– Больше нет. За Харпер шесть, – сказала Алли. – Я тоже думаю, что это должна быть она. Потому что знаю: как бы я ни нагадила, она ни за что не сунула бы мне в рот камень и не заставила чувствовать себя иудой. А после всего, что я натворила, видит бог, она имела право.
– Ох, Алли, – сказала Харпер. – Ты уже извинилась. Не думаю, что стоит повторять снова и снова.
– Я не извиняюсь. Я голосую. – Алли посмотрела в глаза Харпер чуть ли не с вызовом.
– Да, верно, – сказала Рене. – И я тоже голосую за Харпер. Очень мило, что некоторые попросили меня взять на себя эти обязанности, но мне приятнее читать о грандиозных побегах, чем планировать их. Кроме того, я совсем не умею хранить секреты и не люблю строить козни. Мне кажется, это грубо. Не люблю жить с чувством вины, а мы, боюсь, можем обидеть кого-то, защищаясь. И потом, я читаю пару книг. Каждую минуту отдавать заговору – не хватит времени на чтение. Так что остается Харпер.
– Эй, – воскликнула Харпер. – У меня тоже есть что почитать, дамочка!
– Я еще подумала о том, что вы беременны – это уменьшает вероятность того, что вас повесят, если поймают, – сказала Рене. – И, Харп, очень жаль все на вас сваливать, но, боюсь, выбрали вас. По моим подсчетам, вы победили, семь против пяти.
– Вернее, семь против шести, – сказала Харпер. – Потому что я голосовала за Джона.
– Какое совпадение. – Пожарный широко улыбнулся, став похожим на тихого душевнобольного. – Я тоже.
Он развернул бюллетень и показал написанное там единственное слово: «Я».
Через десять минут все остальные ушли. Остались только Харпер и Пожарный.
– Скажите Майклу – я вернусь через несколько часов, пусть не беспокоится, – напутствовала Харпер Дона Льюистона.
Рене заглянула в приоткрытую дверь, держась за задвижку.
– Не забудьте вернуться, Харпер. – Голубые глаза Рене блестели то ли от холода, то ли от восторга.
– Ступайте уже, – сказала Харпер. – Торопитесь. Разве вы не знаете первое правило заговорщика? Не попадайся.
Дверь закрылась. Харпер и Пожарный еще какое-то время слышали шепот и приглушенный смех, Алли пропела строчку из «Хижины любви», и шаги стали удаляться. Наконец они снова остались одни, в напряженной, но единодушной тишине, которая предшествует первому поцелую.
Впрочем, целоваться они не стали. Харпер помнила про открытую печь за спиной, чувствовала жар от пляшущего пламени и размышляла, кто за ними наблюдает. Джон дважды поднимался, чтобы подбросить дров, и каждый раз Харпер думала: «Если мы покинем лагерь Уиндем, он не пойдет с нами. Ему придется остаться, чтобы беречь свой огонь».
– Это была подстава, – сказала Харпер. – Вы, ребята, просчитали голоса заранее.
– Ну… Я бы на такое не пошел. Скажем так: результат был не совсем непредсказуем. Почему, по-вашему, Майкл особо отметил, что вам торопиться обратно не обязательно?
Еще до ухода остальных они набросали два разных плана – в общих чертах. Один – на случай, если придется удирать спешно. Второй предусматривал
