могла летать, а вот великолепная, зелено-золотая Верас оставалась прикованной к земле и она была так же злопамятна, как и ее хранительница Джерд. Кало, самый крупный из самцов, до смерти хотел летать. Его хранителем был Девви, но сегодня, за многочисленными порезами и царапинами, полученными в схватке с Балипером, ухаживал Бокстер. В схватке, спровоцированной Синтарой. Тимара пошла быстрее. День проведенный за охотой, убийством, и транспортировкой добычи обратно в лагерь, это звучало гораздо лучше, чем день проведенный в разбирательствах с другими хранителями и их драконами.
По крайней мере ей больше не придется разбираться с собственным драконом. Думая о Синтаре она подняла глаза к небу и постаралась не обращать внимания на возникшее чувство заброшенности.
— Тебе ее не хватает? — Тихо спросил Татс.
Ее почти возмутило, что он так легко может ее прочитать. — Да. И она не помогает мне. Иногда она касается моих мыслей, по непонятной мне причине. Внезапно, она в моих мыслях, хвастается, какого огромного медведя убила и как он сражался, но и когтем ее не зацепил. Так было пару дней назад. Или она вдруг показывает мне то, что видит: покрытую снегом вершину горы или отражение города в глубокой реке. Что-то настолько прекрасное, что я задыхаюсь. А потом, как сейчас, она просто исчезает и я даже не чувствую, жива ли она еще.
Она не собиралась рассказывать ему так много. Он сочувственно кивнул, а потом признался: — Я чувствую Фенте постоянно. Это как поток проходящий через мое сознание. Я знаю когда она охотится, когда она ест… как раз как сейчас. Что-то вроде горного козла, ей не нравится вкус его шерсти. — Он нежно улыбнулся причудам своего дракона, а затем он посмотрел на Тимару и его улыбка исчезла. — Прости, я не хотел сыпать соль на твои раны. я не понимаю почему Синтара так плохо с тобой обращается. Она так заносчива, так жестока. Ты хороший хранитель, Тимара. Она всегда хорошо ухожена и накормлена. Ты справляешься лучше чем многие. Я не понимаю, почему она не любит тебя.
Ее чувства видимо отразились на лице и он быстро сказал, — Прости. Я всегда говорю тебе что-то не то, даже когда мне кажется, что я констатирую очевидное. Полагаю я не должен был этого говорить.
— Мне кажется, она любит меня, — сказала Тимара натянуто. — Насколько драконы способны любить своих хранителей. Что ж, может «ценит» более подходящее слово. Я знаю, что ей не нравится когда я ухаживаю за другими драконами.
— Это ревность, а не любовь. — Сказал Татс.
Они опасно приблизились к щекотливому вопросу и Тимара ничего не ответила. Вместо этого она ускорила шаг и двинулась по самой крутой тропе к гребню. — Это самая короткая дорога, — объяснила она, хоть он и не возражал. Я хочу забраться как можно выше и охотиться глядя на оленей сверху. Похоже им сложнее заметить меня когда я нахожусь над ними.
— Похоже на план. — Согласился Татс и какое-то время они были заняты лишь карабканьем.
Она была рада помолчать. Утренний воздух был свеж и день был бы холодным, если бы она не двигалась так много при восхождении. Начался дождь и густые ветки ив частично защищали их. Они добрались до вершины гряды и она повела их против течения реки. Увидев звериную тропу которую еще не исследовала, она двинулась по ней. Не советуясь с Татсом она решила, что если они рассчитывают найти крупную дичь, им нужно пройти дальше чем обычно. Она хотела пройти вдоль хребта, разведывая новые охотничьи территории, как впрочем и принести сегодня домой крупную добычу.
Они молчали с тех пор как начался подъем. Отчасти это было молчание охотников, а отчасти она просто не хотела говорить о сложных вещах. Когда-то молчать с Татсом было комфортно, разделять молчание с другом, с которым не обязательно общаться словами. Ей этого не хватало. Не подумав, она заговорила. — Иногда мне хочется, чтобы мы могли вернуться к тому, что было у нас раньше.
— Раньше чего? — спросил он тихо.
Она подняла одно плечо и обернулась к нему, так как они шли друг за другом по звериной тропе. — До того как мы покинули Трехог. До того как стали хранителями драконов. — До того как он переспал с Джерд. Назад к тому времени, когда романтика и сексуальность были закрыты для нее обычаями Дождевых Чащоб. До того как Татс открыл что желает ее и раздразнил ее чувства к нему. До того как жизнь так глупо запуталась.
Татс не ответил и на короткое время красота дня захватила ее. Свет струился сквозь прорехи в облаках. Черные, мокрые ветви ив образовывали сеть на сером небе. Тут и там, одинокие желтые листья цеплялись за ветки. Под ногами опавшие листья лежали толстым влажным ковром, заглушая их шаги. Ветер стих, он не сможет разнести их запах. Идеальный день для охотников.
— Я уже тогда хотел тебя. В Трехоге. Я просто боялся твоего отца. И был в ужасе из-за твоей матери. А еще не знал как заговорить об этом с тобой. Тогда это было запрещено.
Она прочистила горло. — Видишь, эту развилку и большое дерево над ней? Если мы залезем на него, у нас будет хороший обзор во всех направлениях и хорошая позиция для стрельбы по всему, что появится на этом пути. Много позиций для точного выстрела для каждого из нас, если понадобится.
— Ясно. Хороший план, — коротко сказал он.
Когти помогли ей легко взобраться наверх. Деревья здесь были так непохожи на деревья ее детства, что ей пришлось освоить множество новых приемов. Она зацепилась ногой за ветку и наклонилась, чтобы подать Татсу руку, когда он спросил, — Ты вообще собираешься разговаривать со мной об этом?
