Он держал ее за руку и смотрел на нее, а его лицо было всего в нескольких дюймах от ее. Она почти висела вверх ногами и не могла избежать его взгляда. — А это необходимо? — спросила она жалобно.
Он подтянулся и затем поднялся на на дерево так легко, что она заподозрила, что он мог забраться на него сам, с самого начала. Он устроился на ветке немного выше нее, спиной к стволу, лицом в противоположную сторону, так чтобы видеть другую половину тропы. Какое-то время оба они молча готовили луки и прилаживали стрелы. Они засели. День был тихим, в отдалении шумела река. Она слушала перекличку птиц. — Я хочу этого. — сказал Татс, как будто не было этой паузы. — Мне это нужно. — Добавил он мгновение спустя.
— Почему? — спросила она, хоть и знала ответ.
— Потому что я схожу с ума думая об этом. Так что я просто хочу, чтобы ты сказала мне, просто чтобы я знал, даже если ты думаешь, что это ранит меня. Я не буду злиться… ну, я постараюсь не злиться и постараюсь не показать что разозлился если разозлюсь… но я должен знать, Тимара. Почему ты выбрала Рапскаля а не меня?
— Я не выбирала, — и быстро продолжила, до того как он смог спросить о чем-то. — Возможно тебе это покажется бессмысленным. Это и мне кажется бессмысленным, так что я не могу объяснить это тебе. Мне нравится Рапскаль. Ладно, я люблю Рапскаля так же как и тебя. Как мы могли пройти через все что мы пережили вместе и не полюбить друг-друга? Но той ночью дело было не в том, что я чувствую к Рапскалю. Я не остановилась подумать, «а не хочется ли мне больше сделать это с Татсом?» Дело было в том, что я чувствую к себе. К тому чтобы быть собой, неожиданно, это стало тем что я могла бы сделать если бы захотела. И я захотела.
Он немного помолчал, а потом сказал мрачно, — Ты была права, я вообще не вижу в этом смысла.
Она надеялась, что он оставит все как есть, но он спросил, — Так что, это значит, что когда ты была со мной ты не хотела делать этого со мной?
— Ты знаешь что я хотела тебя, — сказала она громко. — Ты должен знать, как трудно было признаться в этом тебе и себе самой.
— Но потом ты решила сказать «да» Рапскалю. — он был непреклонен.
Она попыталась найти слова, которые заставили бы его понять. Было кое-что.
— Мне кажется я сказала «да» себе самой, и так случилось, что Рапскаль оказался тем человеком, что был рядом со мной в тот момент. Не слишком хорошо звучит, да? Но так все и есть и такова правда.
— Я просто хотел… его голос затих. Затем он откашлялся и заставил себя продолжить, — Я просто хотел чтобы это был я. Чтобы ты дождалась меня, чтобы я стал у тебя первым.
Она не хотела знать почему, и не смотря на это, должна была спросить. — Почему?
— Потому что это стало бы чем-то особенным, чем-то, о чем мы могли бы вспоминать до конца наших дней.
Его голос стал хриплым и сентиментальным, но вместо того, чтобы растрогать ее, это ее разозлило. Ее голос прозвучал высоко и горько, словно яд. — Как ты ждал своего первого раза чтобы быть со мной?
Он наклонился вперед и повернулся чтобы посмотреть на нее. Она почувствовала что он двигается, но не повернулась, чтобы встретить его взгляд. — Не могу поверить, что это до сих пор беспокоит тебя, Тимара. Мы знаем друг друга так давно и ты должна бы знать, что всегда значила для меня больше чем Джерд когда-либо. Да, это случилось между нами и я не горжусь этим. Это была ошибка. Я признаю это, это огромная ошибка, это было глупо и, ну понимаешь, она была там и предлагала это мне, и ты знаешь, я просто думал, что для мужчин это по-другому. Ты поэтому пошла с Рапскалем? Потому что ревновала? В этом вообще нет смысла, знаешь? Ведь он тоже был с Джерд.
— Я не ревную, — сказала она. И это была правда. Ревность прогорела, но воспоминание о боли осталось. — Я признаю, что было время когда это и правда беспокоило меня. Потому что мне казалось, что между нами было что-то особенное. И потому что, если честно, Джерд ткнула мне это в лицо. Она представила все так, что если бы я была с тобой, это было бы словно я подбираю за ней объедки.
— Объедки. — его голос прозвучал бесстрастно. — Так ты обо мне думаешь? Что-то что она выбросила, так что я никогда не буду достаточно хорош для тебя.
В его голосе начинала звучать злость. Что ж, она тоже начинала сердиться. Он хотел чтобы она сказала ему правду, обещал, что не разозлится, но было очевидно, что сейчас он ищет повод, чтобы показать ей всю злость, которую испытывал так долго. делая невозможным признание, что с тех пор как это произошло у нее были сожаления о том, что это был Рапскаль а не он. Татс в ее жизни был реальным и надежным, он был человеком на которого она могла положиться как на партнера. Рапскаль был ветреным и необычным, экзотичным и интригующим, а иногда опасно странным. — Все равно, что сравнивать хлеб с грибами, — сказала она.
— Что? Оттого что он перенес вес хрустнула ветка. Послышался отдаленный крик.
— Тихо! Слушай!
Звук повторился. Не крик. Во всяком случае, не человеческий крик, и не выражение боли. Проявление волнения, призыв. Волоски на ее шее и руках встали дыбом. Звук повторился, более длинный вой, то более громкий, то более тихий. Когда он стал затихать, ему ответил еще один голос, а потом еще.
