«Убить себя? В отчаянии от того, сколько времени я потеряла зря, обманывая себя? И что бы это дало, кроме того, что доказало бы, что в конце концов меня победила собственная глупость? Нет. Я не заканчиваю свою жизнь, а беру ее в свои руки и начинаю жить».
Продолжительное время она не ощущала присутствия Синтары. Возможно, драконицы обнаружила добычу и потеряла всякий интерес к этой женщине, живущей не дольше мошки, и которая не могла убить для нее даже кролика. Вдруг, без всякого предупреждения, мысли драконицы снова загремели у нее в голове.
Форма твоих мыслей изменилась. Думаю, ты наконец становишься собой.
Она видела, как драконица внезапно плотно прижала крылья к своему телу и нырнула вниз на жертву. Внезапное исчезновения драконьего прикосновения к сознанию Элис было похоже на порыв ветра, ударивший по ушам. Ошеломленная, она осталась в одиночестве.
Становишься собой? Изменилась форма мыслей? Она вскоре решила, что Синтара снова пыталась управлять ею при помощи своей таинственной, сбивающей с толку манеры разговаривать. Ну, и с этим тоже она покончила! Больше она не поддастся с готовностью драконьим чарам. Пришло время с этим покончить, да и со всем остальным. Она отвернулась и зашла обратно в хижину. Пришло время перестать демонстрировать, словно ребенок, свои задетые чувства. Двигаясь с яростной целеустремленностью, которая, как ей казалось, ушла вместе с ее молодостью, она смахнула бумаги в сундук и решительно захлопнула крышку. Жалкая, она так долго ютилась в этом маленьком пространстве, но не сделала ничего, чтобы привести его в более пригодное для жилья состояние. Ждала ли она, что Лефтрин вернется и вместе с ним вернется уют его каюты? Прискорбно. Она не проведет больше и часа в этой изоляции.
Она надела всю заношенную одежду, какая у нее была. Вновь оказавшись на улице, она подняла глаза на поросшие лесом холмы за пестрой деревушкой. В этом мире она теперь жила, и, возможно, будет жить всегда. Пора подчинить его себе. Не замечая дождь со снегом, она направилась вверх по холмам, следуя по протоптанной хранителями тропинке, которая извивалась вдоль нескольких других заселенных домов, прежде чем достигнуть опушки дремлящего леса. Она могла измениться. Она не связана прошлым. Она могла стать не просто порождением того, что другие сделали с ней. Еще не поздно.
Дойдя до развилки, она выбрала тропинку, идущую вверх и направо, рассудив, что тропинки, идущие вниз и налево приведут ее к дому. Не обращая внимания на боль в ногах и спине, она заставляла работать мышцы, бездействовавшие неделями. От ходьбы она разгорячилась и даже расстегнула плащ и развязала шарф. Она рассматривала лес так же, как когда-то изучала Кельсингру, отмечая растения, которые знала, и те, что были ей не знакомы. Стоило запомнить оголенный колючий ежевичник, в котором летом можно будет набрать горсть ягод.
Она вышла к маленькому ручейку и, прежде чем перешагнуть через него и отравиться дальше, встала перед ним на колени, чтобы напиться из пригоршни. В укрытой от посторонних глаз низине она обнаружила небольшой уголок, поросший кустами вечнозеленой гаультерии, на которой до сих пор остались алые ягоды. Она почувствовала себя так, словно нашла тайник с драгоценными камнями. Сделав из своего шарфа мешок, она собрала все ягоды, которые ей удалось найти. Терпкие ягоды станут прекрасным дополнением к ее рациону, а также послужат эффективным средством при воспалении горла и кашле. Она собрала и зеленые листья, наслаждаясь их запахом и представляя, какой из них получится чай. Она удивилась, что ни один их хранителей не нашел их и не принес с собой, а потом поняла, что эти кусты совсем непривычны для охотников, привыкших к кронам деревьев.
Прежде чем идти дальше, она завязала шарф узлом и повесила его на пояс. Она оставила позади лиственные деревья и вошла в хвойный лес. Покрытые иголками ветви сомкнулись у нее над головой, приглушив дневной свет и ветер. Стоя в тишине леса, на мягкой благоухающей хвойной подушке, она почувствовала себя так, как будто закрыла уши руками. Это было облегчение.
Она продолжила свой путь сквозь лес, но вскоре почувствовала, что проголодалась. Она положила несколько ягод в рот и раздавила их на зубах, наслаждаясь терпким вкусом и запахом. Голод прошел.
Элис вышла на небольшой очищенный от леса участок, где упал пораженный бурей гигнат, утащивший за собой ряд собратьев-деревьев. Вьющееся растение похожее на плющ покрыло упавшее дерево. Она изучала его какое-то время, а потом взялась за один из жестких стеблей и высвободила его, хотя и с трудом. Она оборвала со стебля листья и попробовала на нем свои силы. Сломать его голыми руками не удалось. Она кивнула себе: можно вернуться сюда с ножом, нарезать прутьев, отнести их в свою хижину и сплести из них что-нибудь. Сети для рыбы? Возможно.
Она всмотрелась в растение внимательнее. Почки на нем начали набухать. Может быть хватка зимы, сковавшая землю, начала ослабевать. Далеко над головой прокричал ястреб. Она посмотрела вверх сквозь просвет в лесном своде. Только взглянув на небо она поняла, сколько прошло времени. Элис повернула назад. Она собиралась набрать веток зеленой ольхи для копчения рыбы, но так и не сделала это. Хотя бы возвращалась не с пустыми руками: ягоды гаультерии придутся всем по вкусу.
Спуск с холма вызвал боль в мышцах ног, но она сжала зубы и продолжила путь.
«Пойдет мне на пользу после долгого сидения взаперти», — мрачно сказала она самой себе.
В том месте, где хвойный лес уступал место лиственному, она ощутила необычный запах. Здесь ветер гулял свободнее, поэтому ей пришлось остановиться, чтобы попытаться определить источник запаха. Пахло резко, но странно знакомо. Только когда животное ступило на тропинку перед ней, она сообразила что это за запах. «Кошка», — подумала она.
Зверь не испугался ее. Он принюхивался к чему-то на земле, низко наклонив голову и приоткрыв пасть. Из нижней челюсти торчали длинные желтые клыки. Его темная шкура имела неоднородный окрас: черные пятна проступали на темном фоне. Уши заканчивались кисточками, а, когда зверь
