— Я иду спать. Возьми свечу и проводи меня, Торговец Удачного. Когда мы вернемся в Калсиду, возможно, я сделаю тебя своим камердинером. Я никогда не имел камердинера, но ты, кажется хорошо подходишь для выполнения этой роли. До тех пор, пока держишь свои руки при себе.
Мужчины за столом захохотали. Ярость зажглась в его сердце, но Гест изогнул рот в подобии благодарной улыбки. Смятение от подобной участи сражалось в нём с ненавистью к этому человеку. Было ли бы намного хуже, быть съеденным драконом или утонуть в реке? Прикрывая свечу от ветра на обратном пути к рубке и каюте Калсидийца, он попытался набраться храбрости, чтобы вытолкнуть пьяного за борт, но в этот момент его разум напомнил ему о том, как товарищи Калсидийца будут реагировать на потерю своего лидера.
Смерть была рядом. Они знали это, падальщики и кровопийцы, и роились вокруг нее. Некоторые не выдерживали и бросались вперед, чтобы отхватить кусок ее плоти или зацепить одну из ее ран. Ей хотелось избавиться от них, броситься головой вниз и сделать ее преследователей собственной едой, но она выжидала. Пусть они придут. Тинталья тихо кралась, не обращая внимания на рои мелких червей-вампиров и рыбу, которая все время пыталась кусать её. Они могут съесть её сегодня вечером, они почти наверняка полакомяться ею завтра. Но ни один человек не сможет забрать ее кровь, или отрезать её чешую безнаказанно; ни один человек не вспорет её живот и не прикоснётся к её сердцу окровавленными руками. Нет, если она не сможет этого избежать, она, по крайней мере, убедится, что они присоединились к ней в смерти.
Сегодня она смогла немного отдохнуть, если это можно назвать отдыхом. К вечеру она нашла брешь в стене леса и поползла среди деревьев. Она не могла уйти далеко, но она жестко обвила больное тело среди стволов и корней деревьев и, на короткое время, закрыла глаза.
И задремала.
Это удивило ее. В последний раз, когда она нашла место и и время, чтобы поспать, истощение утянуло её в в темную дыру, что едва ли можно назвать отдыхом. Больше похоже на укус смерти, решили она про себя. Но этот короткий отдых принес ей проблеск идеи. Фрагменты древней родовой памяти уже всплыли у нее в голове, и когда она проснулась, память ждала ее. Корабли имели уязвимое место. Каждому судну нужен руль, будь то лопасти, или рулевое весло. Уничтожить его, и ни одно судно не сможет маневрировать.
Она совершила глупость, убегая от них, позволяя им атаковать и преследовать ее. Единственный раз она пустила им кровь, когда лежала в засаде. Но они научились предвидеть эти засады. Тинталья напала на них, бодрствующих и предупрежденных, успевших подготовиться, и при свете, помогавшем им видеть её. Теперь, она медленно и молча пройдёт по воде обратно к кораблям, прошипела она в бесшумном удовлетворении. Огни стоящих на якоре судов манили ее, предательски отражая бледные силуэты кораблей на повехности реки. Драконица же оставалась почти невидимой для них, черная фигура в черной воде.
Она не обманывала себя, это её единственный шанс выжить. Если сегодня она не уничтожит или хотя бы не обезвредит своих врагов, она не была уверена, что выдержит ещё один день их преследований. Казалось что инфекция из первой раны распостранилась на все мелкие ранения, которые они ей нанесли. Если только ей удасться отдохнуть, и убить кого-нибудь, поесть и выспаться, тогда возможно она сможет собраться с силами и добрести до Кельсингры. Полёт был за пределами её возможностей сейчас. Она едва могла двигать одним крылом, и мысль о том что бы взмыть ввоздух, расправить его и взмахивать им для набора высоты казалась теперь давно забытой мечтой.
Они пришвартовали свои лодки носом вверх по течению. Она должна миновать их так тихо, как это только возможно, а потом развернуться и напасть. Она надеялась вывести из строя оба корабля и сбежать быстрее, чем они начнут мстить. Это был способ драки недостойный дракона, ударить и бежать, но она жила в трудное для драконов время, ей нужно было заботится о яйцах внутри неё, которые однажды созреют и будут готовы для откладки. Она уловила запах дракона на повреждённом корабле, а значит была небольшая вероятность, что в Кельсингре обитает колония жизнеспособных драконов. Но в это было сложно поверить, и пока она не убедилась, она будет считать, что судьба её вида зависит от неё. Если этим глупым людишкам удастся всё таки убить её, тогда драконы будут уничтожены навеки.
Эта мысль наполнила её решимостью. Она приведёт их корабли в негодность и сбежит. А потом, когда она будет здорова, она вернётся и уничтожит не только их, но и то поганое гнездо, которое их породило. Она слышала их речь и узнавала слова из своей древней памяти. «Я знаю где ваша родина» мысленно говорила она им. «Мои потомки нападут на вашу землю и не оставят и камня на камне от ваших жилищ. Мы устроим пир из ваших трупов и тел ваших детей, мы заполним ваши водоёмы падалью. Вы будете уничтожены и даже память о вашем народе полностью исчезнет».
Сейчас она была так близко, что могла слышать их приглушённые голоса и глупый смех. «Давайте, смейтесь, в последний раз» подумала она. Её путь лежал между двух пришвартованных кораблей, по воде, достаточно глубокой что бы скрыть её и достаточно мелкой, что бы её когти не потеряли сцепление с дном. Она слегка подогнула ноги так, что бы только глаза и ноздри оставались на поверхности, и начала свой секретный манёвр.
Лорд Дарген выдыхал смрад от вина, принадлежавнего когда-то самому Гесту, пока плёлся позади него. Он схватил Геста за плечо и навалился на него, сыпя проклятиями каждый раз, когда его заплетающиеся ноги цеплялись за перила.
— Стой. Стой! — неожиданно приказал он Гесту. — Мне надо отлить. Стой и смотри, Торговец Удачного, и увидишь оружие созданное калсидийцем.
Гест подумал, что он и в самом деле очень пьян.
Он по прежнему держал руку на плече Геста, так что ему волей-неволей пришлось то же приблизиться к перилам. Он двигался отстранённо
