Я сплюнул, разогнулся и понадежнее прислонился к стене. Проклятая вонь, никогда ее не выносил.
– Что? – просипел я, нащупывая чистой рукой кисет с травами. Слава Ангелам, масляная пропитка уберегла его от воды.
– Сквозняк, – пояснил Деган.
Я поднял голову и подождал.
– Ничего не чувствую, – сказал я.
И снова занялся кисетом, достав оттуда два пергаментных пакетика. В одном были корешки эчембера, в другом – перетертые семена мисенниуса. Я надорвал зубами первый. Половина просыпалась, пока я донес пакетик до рта. С порошком получилось легче, половину его я досыпал в рот к корешкам и принялся жевать. Эчембер был неплох, но мисенниус без вина – страшная гадость. Если повезет, желудок успокоится, а чувства притупятся достаточно, чтобы вытерпеть вонь.
– Вот опять потянуло! – сказал Деган уже веселее.
Теперь и я почувствовал легчайшее дуновение ветерка.
– Да, – согласился я.
Сквозняк означал вентиляцию. Вентиляция – выход.
Мы выяснили, что дуло из бокового туннеля. Повеяло свежестью – точнее, ее слабым подобием.
Я пошел первым. Потолок оказался низким: я сгорбился, а Деган и вовсе согнулся чуть ли не вдвое. Мы шлепали, пока я не начал различать впереди янтарное свечение поярче – полоску звездного света с толикой лунного.
– Выход у нас над головами, – проговорил я. – Решетка или какой-то отнорок.
Деган не ответил.
Через десять шагов вонь начала отступать. Еще пять – и я позволил себе облегченно улыбнуться. Да, решетка над стоком, в своде туннеля. Несмотря на зелье, я слышал уличные голоса.
– Это реше… – зашептал я, и Деган вдруг схватил меня, прижал к стене и залепил рот ладонью.
– Тсс! – прошипел он сквозь зубы.
Я замолк. Деган подержал меня так, потом отпустил. Я обернулся к нему – мол, что за дела, – но он напряженно прислушивался. Голова склонена к плечу, глаза уставлены в темноту туннеля. Спустя немного времени он раздосадованно покачал головой.
– Они близко, – прошептал Деган так тихо, что я едва расслышал, хотя нас разделяло несколько дюймов.
Мы осторожно двинулись вперед, по вязкому, хлюпающему шагу за раз. Очутившись под самой решеткой, мы снова остановились. Голоса никуда не делись.
– …Не нашли? – донесся сверху женский голос.
– Ничего стоящего, – ответил мужчина.
Судя по звуку, они стояли шагах в пяти от решетки.
– А книга?
– Ни следа.
Женщина витиевато выругалась.
– Столько денег раздали, – сказала она, – столько готовились – и опоздали буквально на минуту!
Кто-то врезал по чему-то.
– Это тоже результат, – заметил мужчина.
Голос был как ножом по стеклу.
Я посмотрел на Дегана. Тот положил мне ладонь на плечо, чтобы вообще не шевелился. У него обозначились желваки.
– Не найти книгу – не то же самое, что найти, – отозвалась женщина.
– Может, и так, – сказал мужчина. – А может, и нет. Зависит от того, кто ее увел.
– Держу пари, что это Ларриос, – пророкотала женщина.
Хватка Дегана усилилась. Я подался к свету, который сочился через решетку.
– А те двое? – снова заговорил мужчина.
– Трудно сказать, – ответила женщина.
Я неожиданно осознал, что она чуточку шепелявила, и это было по-своему соблазнительно.
– Из твоих слов следует, что они пришли не к Ларриосу, – иначе бы не схватили его. Кто-нибудь знает, кто они такие?
Голос мужчины прозвучал подчеркнуто бесстрастно:
– Один из них, возможно, Деган.
Наступила пауза. Я так и видел, как женщина сверлит мужчину взглядом в ожидании дальнейшего.
