– Милорд! – воскликнул он достаточно громко, чтобы слышали за три лавки. – Как я рад! Вы, полагаю, пришли за манго? Вы еще на прошлой неделе про них спрашивали! Добрые вести – вот они, как обещано! Снова завезли, такая удача. Пожалуйста, полюбуйтесь – и только скажите, что это не самые сочные в городе!
Я улыбнулся и величественно кивнул, входя в роль аристократа. Мендросс кланялся, шаркал ножкой и вел меня к яркой занавеске, за которой был склад.
– Еле узнал, – шепнул он, откидывая занавеску.
– Приятно слышать, – ответил я.
Младший сын Мендросса дрыхнул, привольно раскинувшись на трех мешках и выронив восковую учетную табличку.
– Спиро! – гаркнул Мендросс. Тот резко сел и зашарил вокруг. – Оставь это и ступай за прилавок, – велел Мендросс. – И впаривай сливы, вот-вот сгниют.
Мальчик кивнул и выскочил, едва взглянув на меня.
Мендросс взял манго покраснее, вытащил маленький нож и ловко вырезал нам по длинной дольке. Он не соврал – манго таяло во рту.
– Итак, – молвил Мендросс, вытирая густой сок с подбородка, – могу я узнать, зачем тебе понадобился этот маскарад?
– Нет.
– Что, такая стыдоба?
– Просто не важно, – обронил я. – Выкладывай, о чем звонят.
Мендросс опустился на низенький табурет.
– Много о чем. Прямо все подряд рассказывать?
Соблазн был велик, но время поджимало. Я выпал на два дня и хотел уяснить общую картину, детали можно было оставить на потом.
– Держись Десяти Путей, – распорядился я. – Ну и всего, что собрал на Никко. Или Келлза. – Я подумал и добавил: – Или писца по имени Балдезар.
– Про писца не слыхал, но где ты был, если не знаешь об остальном? Да на улице только об этом и трезвонят!
– Ты рассказывай, – поторопил я.
Мендросс отрезал очередной ломтик.
– Тогда устраивайся поудобнее, – пригласил он и приступил к докладу.
Новости были неприятные. Клановые войны – дело кровавое, с засадами и трупами в проулках, но нынче они зашли гораздо дальше. В прежние годы война велась ночью по темным углам. Сейчас люди Никко нападали на людей Келлза средь бела дня – на улицах, рынках, площадях, людно там было или пусто. Делалось это нагло, на глазах у властей, и те даже при желании не могли смотреть в сторону. Хуже того: Шатун вроде бы разрешил своим молодцам мочить и Красных Кушаков, если те сунутся. Если в разборках начнут гибнуть Крушаки, то возникнет вопрос не о том, вмешается ли империя, а о том, когда и насколько жестко.
Железный Деган и Серый Принц постарались на славу. Все подтверждало наши с Деганом опасения: цель – начать войну и втянуть империю. Но дальше-то что?
– А остальной кордон? – спросил я.
– Круг Десяти Путей разделился на три партии: за Никко, за Келлза и за себя. Последних больше всего. Они не лезли, но некоторые уже нанимаются.
– К кому?
– К обоим, но Никко набирает больше.
– А Келлз? – спросил я. – Как у него дела?
– С ним занятно, – ответил Мендросс и потянулся. В позвоночнике защелкало и захрустело. – Келлзу вроде и легче, за него стоят Рис Синий Плащ и Тихая Мег, а еще Бандюк по имени Матео, но люди бают: он еле держится. Никко шлет Резунов как бешеный, но все равно непонятно, почему люди Келлза откатываются ночь за ночью… – Мендросс подался вперед. – Поползли слухи о глиммере. Не уличном, а настоящем, опасном. Когда словом гасят бойцов и ломают сталь.
– Свидетели есть?
– Нет, – помотал головой Мендросс. – Но разговоров много.
– Бьюсь об заклад, что да, – сказал я, живо вспомнив паривший в спальне труп и женщину, гулявшую по моим снам.
Я потер руку, приглаживая вставшие дыбом волоски. Книга под дублетом немного сместилась.
– Хочу попросить тебя об услуге.
Мендросс незамедлительно прикрыл веки:
– О какой?
Я вытащил из-за пазухи книгу Иокладии:
