лишиться чувств. Итак, она стала королевой Англии. Генрих взял ее за руку, помог спуститься с трона и повел между рядов обратно к выходу.
– Я чрезвычайно доволен, – сказал он, стараясь перекричать шум. – Мы нуждались в перемирии, Маргарита. Я не могу проводить каждую ночь в молитвах. Иногда мне нужно спать, и без перемирия я опасался худшего. Теперь вы королева, и я могу прекратить мои ночные бдения.
Маргарита в смущении взглянула на мужа, но он улыбался, и она склонила голову, продолжив свой путь по залитому солнцем Лондону, сопровождаемая взглядами тысяч и тысяч людей.
Деревья уже покрылись зелеными почками, а Томас все еще дрожал на холодном, почти зимнем ветру. Он тосковал по теплу, хотя и знал, что вместе с ним в Мэн придут французы. Минул месяц с того дня, когда его люди убили французских рыцарей и их барона. Даже Стрэйндж был вынужден признать, что сладкий вкус мести в корне изменил настроение людей. Численность их отряда возросла вдвое за счет тех, кто уже готовился покинуть Францию.
Томас искоса взглянул на сына, лежавшего на животе в зарослях колючего кустарника, и усмехнулся. Рован превратился в настоящего мужчину. Он боялся за парня, но и не мог отослать его – по крайней мере, сейчас. Слишком многие верили Томасу и полагались на него. Ему было хорошо известно, что подумали бы люди, отправь он сына в Англию. Половина из них тотчас разбежалась бы.
Томас заметил впереди какое-то движение и приподнялся, зная, что его никто не увидит. В отдалении показались всадники, ехавшие очень медленно, дабы не опережать бредущих рядом с ними людей.
– Ты видишь их, Рован? Сегодня Бог на нашей стороне, парень. Это я тебе говорю.
Рован только ухмыльнулся в ответ. Они принялись наблюдать за этой смешанной конно-пешей группой, медленно двигавшейся по дороге. Всадников было около сорока, но Томаса гораздо больше заинтересовали те, что шли пешком. Они были вооружены луками, очень похожими на его собственный, и примерно вдвое превосходили по численности сопровождаемых ими всадников. По мнению Томаса, эти лучники были на вес золота.
Когда группа приблизилась к ним на несколько сотен ярдов, Томас поднялся на ноги. Он расположил свой лук так, чтобы его было видно, но чтобы при этом тетива оставалась ненатянутой, поскольку знал, что они остерегаются засады, забравшись столь глубоко в Мэн. Он увидел, что они замедлили шаг, заметив двух незнакомцев вблизи дороги, и ему не составило труда выявить среди них того, кто отдавал приказы остальным. Он оставил барона Стрэйнджа сзади, но сейчас пожалел об этом. Аристократы имеют особый стиль и манеру общения, и они с сыном могли вызвать подозрение у командира.
– Если это западня и меня схватят, беги через кусты, словно кролик, – сказал вполголоса Томас. – А пока оставайся здесь. Ты понял, Рован?
Тот неохотно кивнул. Томас двинулся вперед, и, когда он появился на дороге, группа остановилась. Он чувствовал на себе взгляды более чем сотни пар глаз, но все его внимание было сосредоточено на их командире.
– Вудчерч? – окликнули его, когда он приблизился к ним на двадцать шагов.
– Да, это я, – ответил Томас.
Лорд с облегчением вздохнул.
– Барон Хайбери. Это мои люди. Мне сказали, если я встречу вас здесь, то вы можете организовать небольшую охотничью вылазку.
– Вам правильно донесли, милорд.
Томас подошел к нему, и они обменялись крепким рукопожатием. У Хайбери была огромная черная борода лопатой.
– Герцог Йорк категорически настаивал на том, чтобы не было никаких частных вторжений в Мэн, мистер Вудчерч. Меня и моих людей здесь нет – надеюсь, вы понимаете. Однако, если мы отправимся охотиться на оленей и встретимся с какими-нибудь французскими насильниками и убийцами, в подобных обстоятельствах я не могу отвечать за поведение моих людей.
На его лице появилась недобрая улыбка, и Томас подумал, не было ли среди пострадавших его друзей или родственников. Он кивнул в знак согласия с этими правилами игры.
– Долго ли вы идете, милорд, и откуда? – спросил он.
Барон шмыгнул носом.
– Уже несколько недель, из Нормандии. А до этого моя семья владела небольшим имением в Анжу. Надеюсь, мне еще доведется когда-нибудь увидеть его.
– По этому поводу ничего не могу сказать вам, милорд. Но охота в Мэне хорошая, это я вам гарантирую.
– Стало быть, поохотимся. Тогда ведите нас, Вудчерч. Полагаю, у вас имеется что-нибудь вроде лагеря. Моим людям нужен отдых.
– Разумеется, милорд, – сказал Томас с улыбкой. – Позвольте мне проводить вас.
Он повел за собой английских лучников, которые не выказывали ни малейших признаков усталости. К нему присоединился Рован, и он представил сына своим спутникам. Те проявили интерес не столько к самому юноше, сколько к его луку. Заметив это, Томас ухмыльнулся.
– Можете посоревноваться с ним на стрельбище, ребята. Ставлю на него золотой.
Суровые лица лучников немного просветлели при мысли о подобной перспективе.
– Ставлю два золотых на моих людей, – произнес из-за их спин Хайбери.
Томас прикоснулся к своему лбу в знак согласия. День начался хорошо, и была надежда на то, что закончится он еще лучше. Он старался не думать о
