наливку, которую все это время придерживали.
Меня тут же пригласили отпраздновать и вполне благодушно отнеслись к символическому бокальчику — я не пил, но и махать руками, объясняя остальным, как неправильно они живут, не собирался. Команда вполне удовольствовалась старым коллективом для второго круга тостов, я же направился к хозяину таверны — за результат следовало заплатить.
Тридцать золотых кругляшей были восприняты благосклонно, без предложения добавить и обвиняющих взглядов.
— Обращайся, — пожал мне руку старый знакомец и, стоило мне отвернуться, отправился к команде моряков — праздновать вместе с ними. У него сегодня тоже праздник — и денег заработал, и друзьям помог. Ясное дело, для чужих он не стал бы стараться.
Вышагнул из таверны, я был в благодушном настроении и пребывал в нем еще ровно две секунды, пока взгляд не наткнулся на Вилли, терпеливо подпирающего кабину паромобиля.
— Забирайся, господин Баргозо ждет.
Центральную улицу города редко можно представить без ярких витрин магазинов, заманивающих туристов и случайных посетителей вычурными вывесками, причудливо выложенным товаром за прозрачными, словно воздух, стеклами. Не было нагловатых приказчиков, силой затаскивающих робких прохожих в заведения, не было зазывал и актеров. Все выглядело благородно и чинно, как и подобает заведениям высшего света, — а иные и не потянут ренту первых этажей домов первой линии, некогда переделанных под торговлю.
В свое время пришлось изрядно постараться, чтобы разрушить магию восстановления древних зданий, дабы не разрушала выведенных на главную улицу дверей, не портила широких, во всю стену окон. Результат получился дивно хорош, на радость хозяевам и гостям города.
Совсем малое число горожан видело другую часть этих домов — обращенную во дворы. Старую краску давно не подновляли, кое-где рухнула часть штукатурки, да так и осталась лежать на земле. Наверное, эта сторона изрядно завидовала принаряженной, холеной парадной части, если вообще может завидовать дом с мертвыми глазницами окон и трещинами от первого до последнего этажа. Без магии жизнь покинула дома — богатые люди съехали, а бедных не пускала полиция. Потому последние свои дни блистательные здания первой линии проводили в качестве складов под товары, магазинов и офисов. Впрочем, и в таком ветхом состоянии служить им еще не меньше сотни лет — даже без магии и ухода. Древние строили на совесть.
На углу одного из домов, вроде как еще и не на центральной улице, но и не во дворах, угрюмо скалилась на белый свет нескладная, но основательная калитка с черной решеткой из толстых прутьев, прикрывая дорогу к еще одной двери через шаг после решетки — на этот раз вполне невзрачной, из дерева. Разумеется, таковой она казалась, если не попробовать ее открыть. Тогда-то по тяжести можно будет определить, что под слоем древесины таится без малого сейфовая дверь. Только два угрюмых охранника, что стоят на входе, вряд ли обрадуются, если кто-то станет тягать дверь ради интереса.
Посетители тут бывали редко, как и во всех магазинах первой линии: контора была рассчитана на особых клиентов, не терпящих очередей, но уважающих хорошее обслуживание и готовых за него платить.
Тут выдавали кредиты. Не просто медяшки на пару дней, а полноценные золотые — под закладные домов, земель, особняков, оружия и титулов. Реже — под честное слово и бешеный процент. Богатого клиента ожидала античная мебель в кабинете управляющего, мягкие ковры, вкусный кофе и тихая музыка из патефона. Лишь сам управляющий немного подкачал — за столом из массива железного дерева сидел сутулый серый человечек с маленькими и острыми, словно у крысы, зубами. Да и сам он был изрядно похож на грызуна — овалом лица, крупными ушами. Не помогали парик до плеч, дорогая одежда и перстни: все смотрелось уж слишком нескладно. Но что поделать — другого владельца у конторы не было, а в чужие руки свой бизнес он бы никому не отдал, предпочитая оценивать платежеспособность клиентов самостоятельно. Был у его облика и очевидный плюс — аристократы старались заполнить бумаги как можно быстрее, чувствуя себя неуютно в таком соседстве. Но деньги им были все же нужнее, оттого терпели и торопились, иногда подписывая совершенно невероятные условия.
Сегодня в конторе Генриха еще не было посетителей, но хозяин-крыс и не думал унывать — самый кутеж пойдет к ночи, как оно и бывает.
Мелодично тренькнул колокольчик входной двери, тут же заставляя Генриха отбросить размышления и сосредоточиться на клиенте. В сторону был отодвинут чай, придвинут поближе бланк договора и подновлены чернила.
В помещение вошел высокий господин в длинном плаще, с довольно простым лицом — явно не аристократ, но не из простых, держался уверенно. Генрих тут же решил, что больше десяти золотых новому гостю не светит. Тот тем временем равнодушно осмотрел многочисленные полки с подшивками документов возле стен, наткнулся взглядом на Генриха и потянулся что-то достать из внутреннего кармана.
Генрих обеспокоенно заерзал и посмотрел за спину клиенту — туда, где перетаптывался один из охранников. Тот отрицательно качнул головой — значит, магическая арка показала отсутствие у клиента оружия и ядов. Дорогая вещица, выкупленная по случаю, уже не раз оправдывала себя, выявляя разбойников и грабителей. Раз она молчит — беспокоиться не о чем.
— К тебе приносили подобную вещь? — низким голосом уточнил посетитель и положил перед хозяином стола цветное изображение золотой пластинки с каким-то узором на поверхности. Пластина, должно быть, носилась на шее — вот тут и дырочка подходящая для цепочки.
— Нет. — Генрих скривил лицо, словно прожевал лимон, — этот посетитель пришел не для того, чтобы принести ему прибыль, а значит, был неинтересен. — Еще что-нибудь?
