— Ударили бы по самому уязвимому месту, — кивнул я, прозревая. — В первую очередь.
— Именно. Иным способом навредить мне сложно.
— Но почему вы нам ничего не сказали?
— Чтобы вы все испортили? — фыркнул дед Джейн. — Все должно быть максимально убедительно, в том числе ваше искреннее горе! И не надо мне нотаций! Молодые, переживут, сердце крепкое, заодно поймут, как любят своих родных, и будут любить еще сильнее!
— Сам тоже хорош, — незаметно, одним глазом, подмигнул Томас. — Утешил красавиц, да двух сразу. Как теперь трех жен содержать собрался?
— Ах, вы про ребенка? Так это же шутка, — улыбнулся я.
И сразу вздрогнул от двух акульих взглядов, будто бы приценивающихся, с какой части тела меня начать жрать.
— Ш-шутник, — усмехнулся Томас, перестал удерживать товарища и сам встал со стула.
— Внука меня лишить решил? — зашипел Виктор.
— Эй, седые да умные, вы чего? — отступил я на шаг.
— Вилли, держи его!
Резко хлопнула дверь с характерным щелчком закрываемого замка. Я суматошно оглянулся в поисках пути к бегству. На окнах — решетки, дверь — закрыта, впереди — два весьма опасных типа с армейским прошлым, позади — Вилли. Уже чувствуя надвигающуюся панику, посмотрел вверх и улыбнулся массивной и основательной люстре, объявившейся на потолке, — видимо, пришла на смену старой, вместе с остальным интерьером.
То ли надо благодарить за появившиеся силы — смесь паники и страха, — то ли новообретенные с ритуалом возможности, но на люстру я буквально взлетел — за один прыжок в добрых четыре метра. Споро подтянул тело вверх и оглянулся на трех задумчивых типов внизу. Проняло даже вечно невозмутимого Вилли.
— Босс, может, я его подстрелю? Он и упадет? — почесал затылок подручный.
— Можно на стол встать, оттуда я его точно достану.
— Пинаться буду! — сурово пообещал я.
— Тогда точно стрелять надо, — деловито констатировал Вилли.
— Нет, только ремонт сделали. Да и Марта услышит. Подтаскивай стол.
— Мама-а! — проревел я раненым слоненком, отыскав лазейку в захлопнувшейся ловушке.
— Ну-ка молчи, — заерзал Томас, странно посмотрев на закрытую дверь. Он что, ее побаивается?
— Тогда не трожьте стол! Мы же взрослые люди, давайте договоримся. Вам нужны внуки? Да никаких проблем, сегодня же вечером все организуем.
— Вилли, дай мне пистолет! — побагровел Теннет в который раз. — Сейчас я ему организаторские способности отстрелю.
— Ня-аня!
— Да замолчи ты. Вилли, убери пистолет. Виктор, успокойся. Ник, спускайся вниз.
— Мне и тут хорошо, — натужно улыбнулся я, пытаясь устроиться на люстре поудобнее. — Да и примета плохая. Вчера вот тоже спустился вниз — так чуть не зарезали, еле отмахался.
— Стоп, что вчера случилось? — резко посерьезнел Баргозо.
— Думал, вы уже в курсе, раз Джейн про бинты все разболтала.
— Спускайся, — приказал он таким голосом, что ослушаться было очень сложно. Виктор тоже как-то подтянулся и стал серьезнее. Прошлый эпизод был мгновенно забыт. — Рассказывай.
Мне дали время собраться, пока Вилли придвигал стулья к столу. Затем тщательно допросили, выпытывая мельчайшие подробности, — про лица, одежду, оружие, — в общем, все, что я мог видеть и чего не мог. К своему удивлению, стараться, чтобы вспомнить детали, совершенно не приходилось — образы сами всплывали в голове, стоило о них задуматься. И не просто смутные картины воспоминаний — а сверхчеткие, максимально детализированные, будто бы вижу я их прямо сейчас. Попробовал вспомнить текст на одной из прочитанных некогда книг и с удивлением смог представить плотный, чуть желтоватый лист бумаги с черными, слегка смазанными буквами. Если это последствия ритуала, то только ради подобного эффекта стоило бы его провести.
Особый интерес вызвал кинжал — его я не стал с собой брать, оттого просто нарисовал по памяти узоры на рукояти и лезвии.
— Вилли? — обратился Томас к своему человеку, до того стоявшему рядом со столом.
Тот молча кивнул, закрыв глаза. Подтекст вопроса и ответа явно существовал, но в нас его посвящать не собирались.
— Так, с этим мы разберемся, — выдохнул Баргозо. — Кинжал занесешь позже.
— Повезло тебе, парень. — Виктор постучал пальцем по эскизу клинка. — Очень редкая и дрянная вещица, за одно только хранение полагается колесование. Только магия академии тебя и спасла.
Помолчали, думая каждый о своем. Кинжал отдавать хотя и жалко, все-таки трофей, но и таскать с собой смертный приговор никакой радости. Так что
