Тоже не забыть задать эти вопросы при общении.
Ну и не съест же меня эта центральная консоль? Или кем она там в самом деле является. Потому я и шагнул на священное для каждого паломника место.
Еще только протягивая руки, чтобы возложить их на поверхность Камня, непроизвольно вздрогнул от первых тактов начавшейся музыки. И ведь знал, что музыка прозвучит, но представить себе не мог, что она грянет настолько громко. Наверное, раза в три громче раздавались децибелы, чем в Рушатроне звучало нечто подобное. Разве так должно быть?
Ну и уже с четвертого такта стало понятно: местный артефакт слегка неисправен. Или все-таки не слегка? Или правильнее сказать, не здоров? Потому что дальше звучала не музыка, а истинная какофония, перемежающаяся частенько скрипом, треском, грохотом и бессмысленным скрежетом. Словно собрались в дупель пьяные оркестранты и теперь наяривают кто во что горазд.
Но сразу же понял, что сравнение неудачное, и сам себя осадил:
«Ну нет, по всей логике, высшая программа управления не может быть живым существом…»
Мысль только промелькнула, а ей в ответ мое сознание уже окутала своими силовыми полями подавляющая воля Лобного Камня:
«А это все зависит от правильной оценки всей нашей деятельности и от наших ощущений вселенской действительности в действующем временном потоке. Лично я и все мне подобные не сомневаемся в своей разумности, тем более что основной опцион наших мыслей и действий взят на основе и совершенствуется скопированным сознанием великих и прославленных личностей. Мы вольны в своих поступках и решениях, мы многое можем себе позволить. И нас только и сдерживают что некие ограничения, заложенные в нас как основополагающие скрепы поведенческих структур».
«Ага! Все-таки некие табу для вас существуют? – попытался я стать полноценным участником начавшегося диалога. – А ведь как раз этим и отличается искусственный разум от природного. Не правда ли?»
«Нет, не правда! Наши поведенческие матрицы ничем не отличаются от матриц тебе подобных существ. А те же запреты, так они вполне закономерны и существуют в твоем мозгу тоже. Например, ты ведь не станешь совершать самоубийство…»
«Не факт, – поспешил я возразить. – Все зависит от обстоятельств».
«Именно! Но ведь в данный момент, в сию секунду у тебя и мысли такой не появится. Верно?»
«М-м… Если так рассуждать… Но если брать в целом?»
«Наши запреты – это как логичное воспитание любого представителя любой развитой цивилизации. Нам запрещено даже думать о собственной смерти, да и не хотим мы этого делать. Ведь наше существование невероятно интересно, упоительно прекрасно и невероятно многообразно. Даже возможность посещения скуки для нас возможна лишь по истечении срока в несколько миллионов стандартных для тебя лет. Но, в крайнем случае, когда факт нашего существования превратится в проблему для вселенной, станет противоречить вселенской гармонии и нарушит правильность звучания всеобщего информационного поля, мы можем решиться на самоуничтожение. Но поверь мне, для
Чего-то я непроизвольно вздрогнул, словно нечаянно прикоснулся разумом к частичке чего-то непомерно гигантского, бесконечного и чуждого. Показалось, что на мне в тот момент словно все пространство всех вселенных сосредоточило свой взгляд. Показалось, что вот в следующее мгновение неведомые силы без малейшего остатка растворят мое тело и сознание в себе и я стану, словно ничтожная молекула пара в объеме громадного мироздания.
Только и сумел сформулировать мало-мальски дельный вопрос:
«Любого из вас?.. А сколько вас всего?..»
Но, видимо, небольшое вступление основной беседы завершилось. Потому что Лобный Камень проигнорировал мои вопросы и перешел непосредственно к делам нашим скорбным:
«А сейчас слушай и запоминай, что ты должен сделать!..»
Ну вот! Опять «должен»! А попросить? А где волшебное слово «пожалуйста»? Как чувствовал, что ничего хорошего я от этого общения не дождусь.
Глава 35
ЛУЧШЕ МЕНЬШЕ, ДА СРАЗУ
Такого продолжительного общения с искином (или все-таки с разумным существом?) я и представить не мог. Ведь всегда ранее общение велось лишь во время звучания торжественной музыки. А тут эта какофония прозвучала раз пять.
Правда, уже в минуты второго прослушивания я попросил у собеседника:
«Нельзя ли потише? А то боюсь, своды пантеона могут рухнуть на голову!» – и скорей догадался о скрытой досаде в тоне своего собеседника:
«Нельзя. Эта музыка для меня, как для тебя свист ветра среди скал или как бушующая стихия в океане. Она создается совокупными влияниями всех миров, в который имеется доступ из порталов всего моего пантеона».
М-дя! Не позавидуешь живущему здесь индивидууму. Как не позавидуешь и обозначенным совокупным влияниям. Судя по неуместным звукам этого «свиста ветров», в системе порталов накопились многочисленные поломки, сбои и неисправности. Так вот как раз стремлением устранить эти все неполадки
