Собравшись, все же добился увеличения ночного зрения еще на одну единицу. И теперь уже мрак вокруг был не абсолютно черным. Просто черным.
И соседа своего я начинал видеть. Ну как видеть – почти интуитивно замечать движущийся по темноте камеры сгусток мрака.
Лязг цепи прозвучал небесной музыкой.
Все же сутки провести в постоянном движении, еще и периодически умирая от клыков неведомой твари – удовольствие еще то. Даже если мир – виртуальный.
– Здорово, говно! – приветствовал меня знакомый насмешливый голос. – Как спалось? – поинтересовался тюремщик, вызвав у меня внутри просто кипение ярости.
Но виду я не показывал – просто сидел у стены.
– Прикинь, герой обучаемый оказался! – голос раздался глуше, очертания торса в ярком проеме люка исчезли.
– Давай, на выход! – снова появился в поле зрения тюремщик, и вниз упала уже знакомая лестница.
Быстро вскочив, стрелой покарабкался по ступенькам. Сегодня постараюсь без залетов – надо хоть осмотреться, куда попал.
«Попал. Реально попал», – мелькнула мысль, когда оказался на поверхности.
Голая, выжженная солнцем земля, сквозь которую то тут, то там проступала скальная порода. Несколько иссушенных деревьев вокруг, а невдалеке возвышалась черная стена крепости, будто сросшаяся со скалой.
Люди есть – несколько вооруженных надсмотрщиков в кольчугах неподалеку, а рядом с ними стоят, согнувшись, такие же оборванцы, как я. Периодически из земли с гулкими хлопками вырываются клубы дыма, а неподалеку как раз в этот момент даже вытекло несколько красных капель лавы.
«Ад. Это ад», – пришло мне на ум сравнение.
Не сильные, но болезненные удары хлыстом прервали сеанс естествознания.
– Колени согнуть! Руки на затылок! – каждую команду сопровождал хлесткий стежок.
– Глаза вниз, смотреть только перед собой! Голову вниз! – продолжалось мое обучение.
– Вниз голову! – снова удар хлыстом. – Вперед смотреть! – а это прямо по лицу.
Не удержавшись, бросил взгляд на своего тюремщика.
Обычный парень – не запоминающееся лицо, короткий ежик светлых волос. Но стоило мне только посмотреть на него, как мелькнуло взблеском стали и вокруг снова серым полыхнуло.
– Ты куда пялишься, говно? – раздался его насмешливый голос, когда я приподнял голову с пола камеры. – Смотреть только вниз! Давай, на выход!
– Я тебя убью, гнида, – беззвучно прошептал я, залетая по лестнице.
– Колени согнуть! Руки на затылок! – снова начал меня учить надсмотрщик.
– К черной скале! Бегом, арш! – после этого последовал чувствительный пинок под зад, и я устремился вперед.
– Стоять! – прервал меня резкий окрик.
Не поднимая глаз, замер на месте.
– Колени согнуть! А теперь бегом!
Согнув колени, снова бросился бежать.
– Стоять! – вновь хлестнуло окриком. – Ты не понял, говно!? – надсмотрщик подскочил ко мне, и я почувствовал болезненный удар плеткой – по лицу целился, урод.
Когда я, наконец, научившись передвигаться как полагается – сильно согнув колени и наклонив вниз голову, добежал до большого черного камня перед линией изломанной скалистой гряды, меня уже ждали.
Ровной шеренгой на коленях стояло пять человек в одних подштанниках, а рядом находился высокий воин, сверливший меня взглядом.
– У нас пополнение, мразины! – бросил он.
Глядя исподлобья, я посмотрел в ответ на него. И тут же вновь сверкнуло сталью и опять перед глазами пронеслось бесконечное мгновенье виртуальной смерти.
– Вот скажи мне, говно, – раздался сверху голос со знакомыми утомленными интонациями, – ты действительно такой тупой?
На вопрос я не ответил. Просто лежал на полу, пытаясь собраться с мыслями и ожидая команды на выход.
– Ты знаешь, – надсмотрщик говорил неторопливо, – твои новые друзья ждут тебя сейчас, затаив дыхание. Представляешь?
– Не представляю, – беззвучно прошептал я.
– Не представляешь, – эхом повторил за мной надсмотрщик.
Тюремщик замолчал, и повисла томительная пауза. Глаз я не поднимал, а тот почему-то все молчал.
– Думаю, по одному разу они точно уже умерли, – наконец раздался голос надсмотрщика, – давай, говно, на выход!
Когда я долетел до черной скалы, картина была похожей на виденную мною в первый раз, вот только сейчас перед стоящими на коленями оборванцами
