швов) и едва снова не зарычал. Вовремя опомнился, сообразив, что ничем хорошим это ему не обернется.
Покупатель еще раз оглядел их и кивнул торговцу:
– Держите ваши денежки, уважаемый!
Патроны были пересчитаны, участники сделки любезно попрощались друг с другом, и вот уже новый хозяин (точнее – порученец нового хозяина), цепко взяв обоих ребят за руки чуть выше локтя, повел их прочь, к тем самым, виденным Марком из зала, мостикам. К перекрытому выходу на Проспект Мира кольцевую.
Марк невольно оглянулся назад и замедлил шаг. Тут же пальцы на локте сжались крепче.
– Не дури, парень! – строго сказал купивший их. – Тут некуда бежать. Да и не получится. Вы – на Ганзе, тут кругом кордоны, требующие каждый раз предъявлять документы. А какие у вас, рабов, документы? Особенно у тебя, Крысеныш? Усы, лапы и хвост? – он хмыкнул. – Заруби себе на носу: это – территория людей, тут таких, как ты, мутов – с хвостом или без – очень не любят! Понимаешь? Ага, вижу, что понимаешь, молодец! И еще хочу предупредить: попытки обратить на себя чье-то внимание на станции и вопли: «Помогите, нас продали!» заранее обречены на провал. Тут к таким вещам привыкли, и никто не станет за вас, чужаков, вписываться. Так что иди и не дергайся! Это обоих касается, кстати! Красавчик, ты слышал?
Он провел их по одному из виденных Марком ранее мостиков (они и впрямь оказались очень красивы), но полюбоваться с них открывшимся вдруг внизу видом станции не дал – потащил дальше, в переход.
На кордоне, представлявшем собой раздвинутую во весь проход металлическую ширму-гармошку, их покупатель несколько раз стукнул в гулкий металл, затем предъявил стоявшим с той стороны караульным какие-то корочки. Скавену тотчас припомнились слова Кости о том, что посетители нелегальных рабских торгов на Барахолке – люди, ни разу не случайные.
А в следующую минуту, пройдя через небольшой, уставленный торговыми лотками с чем-то пестрым, непонятным, но весьма заманчивым переход, они оказались на роскошной, ярко освещенной станции, полной хорошо одетых людей. Марку даже пришлось слегка прижмурить глаза… хорошо еще, что они были привычны к дневному свету на Поверхности, а то бы точно ослеп! Все куда-то спешили, шумели, переговаривались, смеялись… Откуда-то тянуло запахом жареного мяса. Марк почувствовал, как закружилась голова, и тут же совсем некстати засосало под ложечкой от голода.
– Ну что ж, добро пожаловать на территорию Ганзы! – ухмыльнулся их конвоир, отпуская руки ребят и поворачиваясь к ним лицом. – И позвольте наконец представиться. Меня зовут Элвис, я – распорядитель и устроитель зрелищ в Атриуме, самом лучшем развлекательном центре на всей территории Московского метро! И вы, ребята, если не будете строптивыми олухами, скоро станете частью дружного и сплоченного коллектива сотрудников этого замечательного заведения! Да, кстати, я прошу пардону за то небольшое представление, что мне пришлось разыграть с вашим участием и без вашего на то добровольного согласия. Слова насчет гонора, который из вас, якобы, будут выбивать, можете забыть, как страшный сон. Этот лох-торговец купился, как нуб[6], на мои «фи» по поводу сомнительного качества товара… вас, то есть. А между тем такие, как вы, парни – стойкие, храбрые, дерзкие – это настоящий клад для Атриума! Я ведь наблюдал все это время за вами – начиная с вашей феерической драки, и до самого финала, когда вы в эти свои гляделки играли. И знаете, что, парни? Я впечатлен! Вы же – прирожденные бойцы! Таких, как вы, публика просто обожает и готова в прямом смысле носить на руках!.. – Элвис сделал эффектную паузу, затем величественно простер вперед ладонь и провозгласил: – Будущие гладиаторы Атриума, – тут он даже слегка поклонился им, – я приветствую вас!
Эхо его слов улетело под своды станции и разбилось о тихий, но неудержимый и заразительный смех. Это облегченно и радостно смеялся Костя.
Глава 12. Трактир «Высший пилотаж»
С Проспекта Мира до места назначения – Курского Треугольника – отправились по кольцу на одной из дрезин, служивших здесь регулярным общественным транспортом.
– Так! – сказал перед тем, как вывести их на платформу, Элвис. – Ты, Крысеныш, накинь-ка капюшон и не вздумай снимать до самого конца дороги, пока не скажу, что можно. Фонари у тебя под глазами, конечно, зачетные, но даже и без них видно, что глазки-то у тебя – нечеловечьи. А мне проблемы и лишние разговоры по пути не нужны!.. Давай-давай, Гюльчатай, закрывай личико! Да, кстати, и лапки свои когтистые и приметные тоже куда-нибудь засунь. В карманы там или рукава…
Марк хмуро подчинился и даже надвинул капюшон парки поглубже, чтобы совсем скрыть расписанное синяками лицо.
– Вот и молодец! – одобрил Элвис. Теперь ты, Красавчик… – он повернулся к Косте и протянул ему… очки с большими темными стеклами. – На-ка вот, надень. На всех станциях Ганзы – очень яркое освещение, не все приезжие могут его выносить, особенно после темноты туннелей. Ну, а заодно и твои фингалы тоже прикроем от любопытных глаз.
– Спасибо, господин… – тихо поблагодарил Костя и нацепил очки. – А… простите, господин… вы позволите нам смотреть по сторонам на станциях? Я слышал, что они очень красивы…
– «Господин»! – фыркнул Элвис. – Господином ты будешь звать своего настоящего хозяина, владельца Атриума! А меня можешь называть так, как я вам представился. Все равно, это не имя, а, так сказать, сценический псевдоним! Что, не понимаете? – заметил он недоумение на лицах ребят. – Эх вы, дети подземелья!.. Ну, кличка, то есть. Поняли?
– Да, гос… э-э-э… Элвис… – кивнул Костя.
