слов?
– Не откажется. В том уверен, как в себе. Крут он, но слову своему хозяин. Да только море, оно ведь…
– Так он не просто мне велел морской торговлей заниматься…
Сомов обстоятельно рассказал обо всех условиях, выдвинутых императором. Поведал и о страховке, и о торговле на первых порах монопольными товарами. По просьбе Столбова показал ему все документы, что предоставил ему в присутствии государя чиновник из банка. Купец все обстоятельно проверил, заверил, что у него все точно так же обстоит.
Объяснил, насколько удобно иметь дело с Купеческим банком. Только посетовал, что мало еще торгового люда поверили в тот банк, а то дела можно было бы делать куда как проще. Разъяснил и по поводу займов. Весьма удобно, и куда выгоднее, чем брать в рост у своего же брата купца. Всего-то шесть процентов в год. Зато деньги можно получить быстро. А вот с такой грамотой, на которой стоит подпись самого государя, и того проще.
Слушал его Сомов, мотая на ус. По всему выходило, что хотя у него предприятие и порискованнее, чем у Столбова, но положение более выгодное. Грамота именитого гражданина открывала большие перспективы. С одной стороны, вроде выходит, что их род никогда в рисковые предприятия не ввязывался. С другой – никто из предков в такой ситуации не бывал, а сложившиеся расклады располагали именно к риску.
Ведь как ни крути, торгуют люди морем. Века торгуют. И далеко не все корабли гибнут. Будь так, не строили бы столько судов. Рисково, не без того. Но ведь от той напасти и обезопаситься можно. Его денег вполне достанет для того, чтобы заложить не один, а два корабля. Закупить груз и выкупить ту самую страховку можно и на взятый в банке заем.
Пусть его постигнет несчастье. Но это насколько же должно не повезти, чтобы потерять сразу два корабля. А потом, заем всегда можно будет перекрыть из тех денег, что вернет ему казна. Не обманет государь. Ведь понятно же, что на его, Сомова, примере хочет привлечь купцов к морской торговле, как это было со Столбовым. Оттого этот аспид Туманов и направил к нему Степана Прокопьевича. Чтобы тот обсказал, как оно у него вышло.
И потом, кто сказал, что он пустит семью по миру? Его прежнее предприятие никуда не денется. Там все уж давно налажено и его особого догляда не требует. Сын еще молод и неразумен. Но ведь есть Евдоким, который присмотрит за всем и сделает как потребно. Да там и делать-то ничего особо не надо, только не испортить уже налаженное. Хм. А ведь если все сладится, то можно будет свои товары самому за море возить. Евдоким здесь станет товар крутить, он – возить его за море, да еще и заморские товары по меньшей цене станет доставлять.
Дело новое. Боязно. Но ведь не все так плохо. Прав государь, сидят российские купцы на злате и серебре, как наседка на яйцах. Так у нее хотя бы цыплята выводятся, а у них все мертвым грузом лежит.
Вот только обидно, что с ним так-то. Словно он провинился в чем перед кем. Нешто нельзя было по-людски? Хм… А ведь пожалуй что и нельзя. Ну вот обсказали бы ему все… пусть даже сам государь. Поверил бы он в это? А вот шиш на постном масле. Нипочем не поверил бы. Да еще и кинулся бы свое богатство перепрятывать, чтобы ни одна собака не сыскала, не то что КГБ.
А так, когда силком да из-под палки, получается, что и выбора-то у него нет. И веса за ним большого не имеется. Прищучат мелкого купчишку, так и что с того? Но когда этот мелкий купец расправит плечи да начнет прибыток с предприятия большой иметь, вот тогда все бросятся вкладываться в новое дело, которое Петр Великий пытался насадить, да не вышло у него почитай ничего.
Вон, махины огненные, эти самые силины, то никому и даром не нужны были, а теперь, как поглядели на Столбова, чуть не дерутся, чтобы завод непременно их заказ исполнил. А суда эти коноводные? Когда только появились, так тоже пальцем у виска крутили. Поговаривают, один только Демидов рассмотрел в них прибыль и упросил государя позволить ему строить такие да по Каме пользовать. Нынче же, как только монополию государь снял, сразу несколько именитых купцов бросились строить их. И дальше строить будут, потому как выгоду увидели.
Русский купец – он особой стати. Старину любит и не стремится что-либо менять, пока не уверится, что дело неизменной выгодой обернется. Ох государь. Ну и хитер. И за глотку берет так, что не вздохнешь. И обласкает так, чтобы обиду долго не помнил. Взять того же Столбова – тот день, когда готов был руки на себя наложить, теперь за счастливейший в своей жизни почитает.
Тяжкий выдался сегодня день. Мрачным вечер. А вот ночь принесла облегчение и сладкий сон. Как оно все там обернется – бог весть. Но отчего-то верилось Сомову, что, несмотря на треволнения, все к добру.
Последняя мысль, прежде чем он провалился в сон, была о том, что завтра же нужно посетить Купеческий банк. Да не забыть прихватить с собой бочонок с ефимками, как и советовал государь. Негоже браться за начинание, имея грешок за душой. Раз простилось, вдругорядь может злом великим обернуться.
Глава 4
Княжна Туманова
– Анна Александровна, голубушка, побойся бога. Да где же это видано, чтобы с мануфактуры сукно по четыре рубля за аршин продавалось?
Возмущению купца не было предела. Уж не первый год имеет дело с мануфактурой Тумановых. Ничего не скажешь, качество здесь всегда было отменное. А и то. Батюшка нынешнего владельца в числе первых был пожалован грамотой поставщика двора его императорского величества. Правда, после смерти старого князя такой же грамоткой его сына никто не пожаловал. Но это ни о чем не говорит, потому как качество осталось неизменным и сукно по- прежнему стоило каждой копейки, отданной за него.
