занимаясь пушками и обучением личного состава.
– А ты как думаешь? – пробурчал Пригожин.
– И зря. Зависть – это смертный грех, – все так же лучезарно улыбаясь и похлопав его по плечу, наставительно произнес Внуков. – Да ладно тебе, Сергей. Лучше посмотри в угол. Ага. Они и есть, твои новенькие лафеты. Их привезли разобранными.
– И правда, – не пытаясь скрыть радости, чуть не воскликнул Сергей.
Оно вроде не мешало бы отдохнуть после рейда. Но отдых, как говорится, еще нужно заслужить. Коноводы занялись лошадьми, остальные навалились на орудия, все время посматривая на новенькие лафеты и гадая, когда же их неугомонный подпоручик решит заняться переоборудованием пушек. Лучше бы завтра. Но это вряд ли. Тут такая забава. Так что не утерпит, сегодня же и сам извозится, и людей загоняет.
Примерно через двадцать минут к артиллеристам прибежал вестовой из штаба. Принесенная им весть настолько удивила Пригожина, что он едва не впал в ступор. Да и было от чего.
– Ты ничего не напутал, братец? – удивленно вытаращившись на солдата, спросил Сергей.
– Если и напутал, ваше благородие, то не я, а адъютант его императорского величества. Он лично приказал мне разыскать вас.
– Хорошо, ступай, братец.
– Слушаюсь, ваше благородие.
– Сенька, а ну слей-ка мне, – окликнул Сергей одного из солдат, собираясь умыться.
– Чего ты, Сергей? – попытался подбодрить явно растерявшегося товарища Внуков.
– Император. Ты понимаешь? Слушай, а если это из-за гранат?
– Сереж, ты думай наперед, что говоришь-то. Подумаешь, израсходовал две гранаты. В бою же, а не потерял. Да даже если и потерял бы, тем вопросом уж точно не императору заниматься. Хотя капитан Жуков, пожалуй, тебя пожурит.
– А чего же тогда?
– Вот пойдешь и узнаешь. Да не тушуйся ты. Все нормально будет.
Ага. Ему легко говорить, не его же вызвали. Ну да делать нечего. Быстро привел себя в порядок, придирчиво осмотрел свой вид. Не удовольствовавшись заверениями Внукова, что все в полном порядке, поспешил в комнату, там имелось зеркало. Впрочем, в то зеркальце едва ли можно было рассмотреть свое лицо. Побриться, причесаться еще ничего, но осмотреть форму нечего было и мечтать.
Наконец решив, что тянуть время дальше нет никакой возможности – он и так ничего хорошего от такого вызова не ждал, а тут еще и разозлит своим опозданием, нет уж, лучше поспешить, – обернулся к образам, осенил себя крестным знамением и выбежал из комнаты.
В штаб он входил так, словно кол проглотил, с неестественно прямой спиной и на негнущихся ногах. Перед дверью ему заступили дорогу два дюжих гвардейца. Он же был не в состоянии вымолвить ни слова. С одной стороны, он вроде как офицер, но с другой – эти рядовые могут дать от ворот поворот и полковнику, да что там, генерала развернут глазом не моргнув. Ну и как себя с ними вести? И потом, они могли и не знать о том, что вот этого подпоручика вызвал сам император.
Хорошо хоть один из солдат не растерялся. Спросил, как фамилия и по какому вопросу пожаловал. Произошло это довольно быстро, а потому заминку никто, кроме гвардейцев и самого Пригожина, не заметил.
Потом гвардеец вызвал какого-то капитана, и тот, услышав фамилию подпоручика, тут же повел его в кабинет командира Веселовского полка. Кто бы сомневался, что это помещение сейчас занимает император. Лучше и просторнее здесь попросту не имелось.
– …Итак, господа, надеюсь, вопросов больше нет? Отлично. У вас осталось двое суток, по прошествии которых мы должны выступить.
Ого. Это что же получается? Его привели прямиком на военный совет? Да тут ни одного в звании ниже полковника. А нет. Вон стоит какой-то капитан, и, по всему видать, он не из адъютантов. Больно уверенно держится и явно не ожидает ничьих распоряжений. Разве только императора.
Самого Петра Второго Пригожин признал сразу. Он несколько раз посещал их корпус, был на присяге и на выпуске. Правда, так близко молодой офицер видел его впервые. Старше самого Сергея года на два. Впрочем, это ему известно точно. Высокий, хотя и выглядит несколько нескладно. Но это явно из-за роста, говорят, Петр Великий таким же был. Длинные русые волосы забраны в хвост. Хм. И это при том, что от офицеров он требует иметь вид опрятный и короткую стрижку. Но этот конский хвост ему к лицу.
А вот само лицо… Четыре грубых оспенных рубца не делали его привлекательным. Вроде и не такие большие, но они придавали лицу императора отталкивающее и в то же время суровое выражение.
– Кого ты там привел, Александр? – рассмотрев наконец своего адъютанта, поинтересовался Петр.
– Подпоручик Пригожин по твоему велению, государь.
– А-а-а, как же, как же. Ну-ка иди сюда, подпоручик, да поведай нам, как ты израсходовал две гранаты новой конструкции.
Ну вот! А он о чем говорил! Аукнулись-таки эти клятые гранаты! Пригожин побледнел как полотно. А как еще реагировать девятнадцатилетнему парню, когда самодержец буравит его строгим взглядом и вопрошает таким голосом? Вон как все замерли. Да чего он такого сделал-то?!
– Государь, право слово, шутки у тебя порой… – осуждающе качая головой, произнес капитан и, подойдя к подпоручику, ободряюще похлопал его по
