плечу. – Не робейте, Сергей Иннокентьевич, у государя сегодня настроение превосходное, вот он и веселится.
– А ты чего за него вступаешься, Аничкин? Он, чай, не робел, когда супостата бил. Сам за себя ответит, – уже улыбаясь и изменив тон, произнес Петр.
– Так ведь то супостата, государь. А тут ты весь такой недовольный. Разница великая. Ворога ему по присяге бить положено. А выходит, что долг свой исполнил, вместо благодарности же эдакая отповедь.
– Убедил. Подойди ближе, подпоручик. А теперь расскажи, чего ради палил в белый свет как в копейку?
– Кхм. Ва… ваше императорское величество, я не в белый свет. Троих-то достал, – избегая смотреть в глаза императору, произнес молодой офицер, словно нашкодивший малец.
– Достал, это есть. Но как ты это сделал? На удачу понадеялся? Да говори же ты, что из тебя все клещами тянуть приходится, – откинувшись на спинку стула и уперевшись руками в стол, как можно более благожелательно произнес Петр.
– Я просто подумал, что если все правильно рассчитать и пустить гранату как можно ближе к урезу, то она разорвется уже за ним. Если же казаки не отвернут в сторону, то должны будут попасть под накрытие картечью и осколками, – с каждым словом обретая уверенность, ответил Пригожин.
– И как ты собирался рассчитывать? – Петр даже склонил голову набок, так его заинтересовали слова подпоручика.
– Ну… примерную скорость всадников я наблюдал, остается прикинуть, какое расстояние они успеют пройти, сколько потребно времени на перезарядку, скорость полета снаряда.
– И ты все это успел посчитать за столь короткое время? – недоверчиво поинтересовался Петр.
– Точно так, ваше императорское величество. – Пригожин даже кивнул, желая придать дополнительный вес своим словам.
– А ну как твои пушкари промедлили бы? Иль настолько в них уверен?
– Они не одну бочку пота слили на учениях, ваше императорское величество. И в бою то доказали.
– Ладно. А как быть с другим? Тут стрельба нужна, прямо скажем, ювелирная, а она зависит от многого. Навеска пороха. Вес самого снаряда. Мне ведомо, что отличия хотя и незначительные, но имеются. А это все влияет на точность стрельбы. Опять же запальные трубки не всегда срабатывают точно.
– Я, ваше императорское величество, все снаряды разбираю, проверяю на вес заряд и гранату, а потом опять собираю. По мере надобности либо добавляю заряд, либо убавляю. Так что тут только от запальной трубки все зависело.
– Эка ты какой. Видать, любишь артиллерийское дело? – не без восхищения произнес Петр.
– Мне нравится заниматься с пушками, ваше императорское величество.
– Молодец! Аничкин, а ты знаешь за кого просить. Значит, хочешь его к себе?
– Хочу, государь. Мне такой офицер во как нужен. – Аничкин провел ребром ладони по своему горлу.
– А ну как не отпустит его полковник?
– Конечно, не отпустит. Я бы не отпустил. Влюбленных в свое дело людей не так уж и много, ими дорожить принято. Потому я сразу к тебе.
– Ну что, полковник, отпустишь? – Петр повернулся к командиру Веселовского полка.
– Ваше императорское величество, это ваша воля?
– А если нет? Если только просьба? – с явным интересом спросил Петр.
Кабинет у полковника вполне себе просторный. Но это если проводить совет с полковыми офицерами. Сейчас же здесь даже тесно, столько народу понабилось. А потому легкий шепот, считай выдох, все равно был слышен отчетливо. Вот так сразу и не поймешь, то ли дураком полковника величают, то ли восхищаются его поведением. Да нет же, конечно, первое. Можно подумать, между просьбой и повелением государя есть разница.
– Ваше величество, если это не приказ, то позвольте разочаровать капитана Аничкина. Не могу я ему отдать этого офицера.
– Даже так? – Петр взметнул брови домиком и посмотрел на полковника так, словно видит его впервые.
– Судите сами, ваше величество. На основе моего полка будет развернут еще и ландмилицейский. Офицеры из резерва прибыли еще не все. И в любом случае на должности командира полка, батальонных командиров и командира батареи мне надлежит ставить своих офицеров. По-хорошему, им бы дать хотя бы неделю для учений, потому как офицеры резерва все без исключения старой школы. Но того времени нет. А тут еще Аничкин хочет забрать у меня офицера новой волны, к тому же артиллериста.
– В твоих словах есть резон. Прости, Аничкин, но придется тебе обождать. Лемехов, ну раз так за своего офицера ратуешь, то хотя бы патент на поручика ему выпиши.
– Так он меньше года как из корпуса, ваше величество.
– А ты ему до срока, за беспримерную службу. Нешто права не имеешь? Вот и исполняй.
Из здания штаба Пригожин вышел, испытывая двойственное чувство. С одной стороны – ощущение, что с души свалился тяжкий груз, еще бы, столько страху натерпелся с этим вызовом. С другой – окрыленный таким оборотом дела.
Едва только сбежал с крыльца, как оказался перед капитаном Жуковым. Командир батареи смотрел на него, жуя травинку, и был явно чем-то