деле, в Цветник я попала уже с другим.
Альбине известно что-то такое, что я просто обязана знать, вот только рассказать не может.
Нужно сделать так, чтобы смогла.
Поднявшись, я чуть помедлила, не зная, как эффектнее привлечь внимание растерянных воспитанниц, там и сям рассевшихся на траве, будто на защищенной стенами и периметрами лужайке, затем звонко хлопнула в ладоши и начала короткую речь с опасно громкого для дикой территории слова:
– Внимание! Мне надо сказать вам кое-что важное. Цветомобиль больше никуда не поедет, Рианна, Инесса и Ким мертвы, Альбина опасно ранена. Телефона у воспитательницы мы с Ханной не нашли, связаться с Центральным или другими стабами не получится. Нам даже неизвестно, где именно мы находимся. Предполагаю, что севернее Центрального, но точно сказать не могу. Зато знаем, что это опасное место. Мы оказались на стандартном кластере, который незадолго до этого перезагружался. Посмотрите по сторонам, везде лежит навоз, местами он выглядит свежим. Всем известно, как зараженные любят говядину, в кластеры, где можно найти коров, они заявляются стаями. Возможно, зараженные уже ушли, возможно, все еще рядом, против нас достаточно будет нескольких слабых тварей или одной сильной. Мы без оружия, и мы не солдаты, у нас нет опыта выживания в таких условиях. Но у нас есть знания. И эти знания говорят, что отсюда нужно уходить как можно быстрее. Если поднимется ветер, он начнет разносить по округе запахи навоза с этой лужайки и крови, которой пропиталась машина. У зараженных острый нюх на такие вещи, они могут прийти, и тогда мы все погибнем. Так что хватит рассиживаться, пора уходить.
– Ли, куда мы пойдем? – удивилась Бритни.
– Лучше всего – на север.
– Почему? – спросила Мишель.
– Потому что мы приехали с юга, и перед тем как здесь остановились, я не видела там ничего похожего на надежное убежище.
– Я никуда не пойду за этой сумасшедшей, – решительно заявила девочка из второй группы.
С ними мы почти не контактировали, и поэтому я знала про нее немного: зовут Евой, упрямая и несговорчивая до идиотизма, между собой ее иногда прямо называют стервочкой, что свидетельствует о многом. В общем – характер не из покладистых. Но за кукольную внешность можно простить и не такие недостатки: шатенка с роскошными волосами, глаза зеленые, будто свежая листва, высокая, с потрясающей фигурой (грудь такая, что я не один десяток эпитетов насчитала, слушая, с какой завистью обсуждают девчонки ее детали).
Среди нас для нее авторитетов нет, она на всех без исключения посматривает свысока.
– Если не пойдешь, быстро станешь чьим-то кормом, – поддержала меня Ханна, вытаскивая из вены Альбины иглу.
– Я не настолько поглупела, чтобы не понимать простые вещи, – с ледяным спокойствием возразила Ева. – Нам всего-то надо посидеть здесь час или чуть больше. У всех есть вот это. – Девушка постучала по браслету. – По ним нас легко найти, вы же знаете.
– Вообще-то, Элли искали несколько дней и нашли не из-за браслета, – невозмутимо продолжила Ханна.
Вот спасибо тебе, фиалка, идеальные слова подбираешь.
– Элли у нас психованная, – отмахнулась Ева. – Так хотела сбежать подальше от жирного жениха, что ухитрилась сломать свой браслет. Все знают, что она сунула его в шкаф с оголенными проводами и оставила Цветник без света. А наши браслеты работают, нужно просто подождать, гвардейцы уже едут.
Насчет сожженного током браслета – враки те еще, но почему-то многие в них верят.
– Сигналы от маячков нельзя поймать на большом расстоянии, – неожиданно для всех вмешалась молчунья Дания.
– Ну и что с того? Разошлют дроны в разные стороны, они или сигнал поймают, или заметят нас издали. Очень тяжело не заметить огромный розовый грузовик, чуть ли не посредине озера. Так что не сходите с места, не слушайте эту ненормальную. Из-за нее ночью нас всех чуть не убили, посмотрите на дырки от пуль, хватит с меня.
– Ветер поднимается, – спокойно заметила Ханна. – Вон листики на макушках деревьев шевелятся. Чем выше солнце, тем сильнее будет задувать, скоро начнут раскачиваться веточки, запахи отсюда далеко разнесутся, а зараженным они нравятся. Не вижу никакого смысла умирать в пятнадцать лет, так что извините, но как-нибудь без меня. Элли, я с тобой, ты не возражаешь?
– А тебе разве есть пятнадцать?
– Несколько дней осталось. Это плохо?
– Смешной вопрос. Тинка, а ты?
Не сказать, что мы великие подруги, как-то не получается мне ни с кем сблизиться настолько, чтобы не оставалось секретов и недомолвок. Но к ней я все же ближе, чем к остальным.
– Ли, ты права, отсюда надо уходить. И госпожу Альбину нельзя оставлять. Но я не представляю, как мы ее понесем, это тяжело.
– Я помогу, – коротко высказалась Дания.
– Ты идешь с нами? – уточнила я.
