умру от отвращения!
— Теар, нет! — вновь попыталась остановить его, но он вновь не послушал.
Уложил меня животом вниз на кровать и непристойно задрал юбку. Я зажмурилась, понимая, что еще немного — и вовсе умру. Внизу живота заныло, красноречиво напоминая о том, что близость мне сейчас совершенно противопоказана. И мышцы сжались в безотчетном желании защититься, оттянуть новую волну боли.
— Пожалуйста, не надо бояться. — Теар успокаивающе погладил мое бедро. — Я просто залижу раны. — И принялся усердно исполнять задуманное.
И кто бы знал, как трудно мне было расслабиться, как трудно поверить! Слишком свежо было воспоминание о том, как он принуждал меня. И, пожалуй, никогда еще секс не вызывал у меня такой дикой неприязни, как сейчас. Словно я вновь превратилась в испуганную девчонку, которая шарахается от всех мужчин без разбору.
Шерх, как я вообще смогу учить его при таком раскладе? Как смогу находиться с ним в одном помещении? Да еще и без спасительного действия сыворотки…
— Тебе нужен отдых, — констатировал Лунный, закончив с «лечением». Аккуратно опустил мою юбку. — Если хочешь… если скажешь, я приму еще дозу сыворотки. И у тебя будет еще двенадцать часов.
Я посмотрела ему в лицо, не веря своим ушам. Это что, шутка такая? Но нет, Теар выглядел предельно серьезным и решительным. А главное, искренним.
Я отказывалась что-либо понимать.
Что с ним творится? Его бросает из крайности в крайность, качает, словно на огромных качелях. И меня вместе с ним. То вверх — к ощущению покоя и защищенности, желанию расслабиться и в кои-то веки довериться, отпустить ситуацию и просто плыть по течению, положившись на более сильного, умного и опытного. То вниз — к боли и отчаянию, чувству совершеннейшей беспомощности и пониманию, что я всего лишь бесправная игрушка. Никто. И, если придется, через меня попросту переступят, оставят погибать, как подзаборную шавку.
И нет никакого шанса найти равновесие. Кажется, с Теаром это и вовсе невозможно. Меня так и будет качать то вверх, то вниз. А в конечном счете качели все равно остановятся… внизу.
— Правда… Боюсь, потом наступит откат. Чем дольше принимаешь сыворотку, тем потом сложнее вернуть равновесие. Я не уверен, что после этой-то дозы удастся взять себя в руки. Но ты решай сама.
И все же предоставил выбор мне. Или, вернее сказать, возложил ответственность? Во всем двоякость, куда ни глянь.
Кто бы знал, как же я мечтала об отдыхе! Целых полдня никого не видеть и не слышать… Но разумом я понимала, что это не приведет ни к чему хорошему.
— У вас еще остались стальные тросы?
Теар непонимающе моргнул, но почти сразу сообразил, куда я клоню.
— Да, но… Я, кажется, повредил колонны у себя в спальне…
— Значит, надо придумать, к чему их прикрепить. Может, есть какое-то другое подходящее место во дворце?
— Ну… — Теар взъерошил волосы и ухмыльнулся. — Есть одно, правда, не уверен, что тебе оно понравится. А уж мне и подавно!
Я хотела спросить, что это за место, как вдруг послышались знакомые механические щелчки.
Теар вытащил из кармана хронометр.
— Сыворотка. Время закончилось.
И почти в тот же миг в комнату влетел Сайф.
— Пора!
ГЛАВА 18
Это походило на дежавю.
Теар вновь скованный, привязанный за руки и за ноги. Правда, не стальными тросами, а цепями. И крепятся они не к мраморным колоннам, а к кольцам, вмурованным в потолок. Да и обстановочка совершенно не походит на шикарные покои главы рода: шершавые стены, каменный пол, под потолком крохотное окошко, забранное железной решеткой. В углу лишь выщербленный стол, а рядом обитый парчой пуф, который резко выделялся на фоне убогой обстановки подземного узилища.
Да-да, нам пришлось переместиться не куда-нибудь, а в дворцовые казематы, ныне, как несложно догадаться, пустующие. Сайф потихоньку
