— Нет, благодарю вас. Спасибо вам за заботу. Верит декан. Магистр Кальдерон. — Я изобразила по книксену в адрес каждого преподавателя и поспешила покинуть кабинет.
По коридору была готова бежать бегом, но старалась смирять походку, чтобы ни на кого не наткнуться. Однако стоило свернуть за угол, как меня будто сковали по рукам и ногам. Самостоятельно двигаться больше не могла, привалилась спиной к стене, словно прижал кто. Одновременно погас свет. Хотела заорать от ужаса, но у меня даже этого не получилось. Волосы на затылке, кажется, встали дыбом, так я испугалась.
— Куда спешишь, глупая девчонка? — проскрежетал прямо в ухо знакомый голос.
Только после этого я с трудом смогла прошептать:
— Пожалуйста, я не хочу подслушивать, не хочу быть сильной, ничего не хочу…
— Неблагодарная! — рявкнул голос, и меня ощутимо встряхнули. — Замолчи, коли своего ума нет.
Я зажмурилась. Тут же послышался голос декана:
— …И все же она реагировала подозрительно спокойно! Мне даже показалось, что она все это уже знает!
— Откуда? Девочка еще толком не отошла после отравления, вот и реагирует вяло.
— Я бы не сказал! Упрашивала вполне активно. Может, плюнуть на все и вскрыть ей сознание?
— На мой взгляд, зря потратим силы. Давние знакомые уверены, что девочка довольно простодушна. Там вообще община на редкость праведная и во многом наивная, а уж ее семейка и вовсе оплот морали. Вряд ли девочка из подобной семьи может хранить такие тайны, которые тебе могут пригодиться.
— Ага, какие-то тайны ты все же признаешь!
— Да наверняка есть какие-нибудь сердечные томленья: не ее, так сестричек. Представляешь, десять сестер, и все такие же наивные!
— Десять? Скажи мне, что она — младшая!
— Не угадал: старшая!
— Великая Веритассия, пусть у остальных не будет дара! Я не переживу десяток таких же мормышек!
— Не принимай так близко к сердцу: ты всегда можешь уйти с поста декана!
— Добрый ты, я гляжу! Но какое, лживая Тьма, феерическое невезение: потратить пять дней на эту дыру, а удар получить здесь, где и не ждали.
— Умная скотина!
— Ты уверен, что это женщина?
— Я уверен, что слово «скотина» — женского рода.
— Тьфу на тебя! Кстати, а чего это все ты надо мной подтруниваешь, я что, лысый? Готов биться об заклад, что сердечко мормышки бьется быстрее при твоем приближении: вон как покраснела, стоило услышать твой голос.
— Пф! Вспомни, когда мы учились, девочки тоже вечно выдумывали какие-то страсти с участием мужчин в красивых бордовых мантиях. Просто так уж сложилось, что сейчас эти мантии на наших с тобой плечах! Пройдет. Тем более и друг детства там не такой уж и друг.
— Да ты что! А он не может быть причастен?
— Типичный деревенский валенок! Предлагал мне померить волны на реке!
— Ха-ха-ха!
Все стихло, только голос опять просипел:
— Видишь, ты чуть не выдала наш секрет! Глупая, глупая девчонка!
Опять включился свет. Я снова могла двигаться. Рядом со мной никого не было.
Колени подломились, и я съехала по стене на пол. Первой мыслью было бежать обратно в кабинет и рассказать все декану, но, пока приходила в себя, передумала: если бы обладатель скрипучего голоса, кем бы он ни был, хотел мне навредить, он уже мог как минимум трижды меня убить или покалечить, а декану придется рассказывать и о других подслушанных разговорах… Вряд ли у меня хватит духу обсуждать с кем-либо свое непристойное поведение. Особенно с самим магистром Кальдероном. Который, как выяснилось, изменив внешность, заявился на хутор и зачем-то выдавал себя за землемера… А значит, видел наш поцелуй с Семеном… О, как же мне стыдно, Великая Веритассия! Ну а голос… Не знаю, чего он хочет, но, возможно, искренне пытается помочь. Надо хоть попробовать в следующий раз попросить незнакомца показаться, может, будет не так страшно, а то пока он меня просто пугает.
Наконец я нашла в себе силы подняться и потихоньку двинулась в общежитие.
ГЛАВА 20
Сойкин день
