ГЛАВА 29
Огородник
Большой грач старательно расковыривал землю на проталинке крепким клювом, периодически приглядывая за мной умным черным глазом. Наверное, принимал меня за ошалевшего медведя. Нахохлившись и завернувшись в шубу, я сидела на лавочке где-то на задворках поместья. Думаю, что это был огород, больно уж ровные гряды просматривались, цветнички обычно поживее разбивают. На кой тут лавка тогда? А кто их разберет. Тут у них все не как у обычных людей.
Нет, дом был хорош: очень красивый, уютный, простора много, мебель добротная. И везде, везде живые цветы! Мне выделили милую спаленку, всю в голубых тонах, с такой огромной кроватью, что мы на ней, наверное, вчетвером со старшими сестренками разместились бы. Над кроватью зачем-то соорудили крышу, поддерживаемую витыми столбиками, да еще и занавески ко всей этой конструкции прицепили. Одного бархата прорву извели, а для какой практической цели? Спрашивать-то я постеснялась, чего хозяев смущать, еще решат, что мне не по нраву пришлось их гостеприимство, но все равно не могла понять назначения доброй половины предметов в горницах. Да что там, я и назначение самих горниц не всегда понимала!
Вот, к примеру, комната: посредине стоит большой стол с зеленой суконной скатеркой. Стол не ровный, как обычно, а с бортиками. В бортиках проделано несколько дырок. Вдоль стен комнаты расставлены кресла, а между окон сооружен штакетник из тонких дрынов. Как ни прикидывала, так и не смогла сообразить, чем тут заниматься принято. Возможно, это для магических дел.
Наймитов, опять же, полон дом, а садовник нерадив! Нынче обязательно нужно огород возделывать, хоть самую малость, да наработать, а тут еще и конь не валялся. Я бы и сама могла лопатой помахать, да не будешь же в чужом дому свои порядки устанавливать. Вот и сижу — от Брианды прячусь!
Художница как увидела в первый праздничный день мое опухшее от слез лицо, так и кинулась развлекать гостью изо всех сил, а мне хотелось только забиться куда-нибудь в уголок и не вылезать. Впрочем, надо отдать хозяйке должное: она довольно быстро поняла, что собеседник из меня сейчас никакой и вообще лучше всего у меня пока получается смотреть в одну точку, так что усадила в кресло и начала делать какие-то наброски. Все бы ничего, если бы девушка не пыталась время от времени влезть мне в душу и выпытать, что произошло. Я не знала, как рассказать ей о Питере, чтобы опять не залиться слезами, вот и старалась ускользнуть подальше. Читать я не могла, даже кружева плести не получалось — сбивалась постоянно, вот и сидела бесполезным кулем.
— Вы не замерзнете, верита Феодоссия?
Надо же, не услыхала, как магистр подошел. И как он меня разыскал-то?
— Нет, спасибо за беспокойство, у меня теплая шубка.
— Вижу, вас вдохновили руины декоративного огорода Брианды?
Я пожала плечами:
— Копать пора и от мошки заговаривать.
— Копать? — изумился мужчина. — Да еще же снег лежит.
Равнодушно сообщила:
— Испокон веку завет таков: хотя бы в день Градаря была и зима, начинай пахать огород. Ты только почни в этот день — непременно огород будет добр, и овощу будет много.
— М-да, с народной мудростью не поспоришь. — Кажется, магистр опять издевается. — Только вряд ли наши многоуважаемые предки разводили огороды в декоративных целях.
— Это как?
— Даже не знаю, как объяснить… Это просто для красоты всякая необычная кучерявая капуста и маленькие яркие перчики растут… Ну, как цветы, чтобы глаз радовался.
Капуста… как цветы… Великая Веритассия, верни меня обратно! Это безумный мир, я в нем вообще ничего не понимаю! Да и не хочу понимать, если честно!
— Мужайтесь, верита Феодоссия, сумасшедшие столичные жители и не на такое кощунство способны.
Неужели я вслух говорила?
— Извините.
— Нет, вы ничего не говорили, просто у вас все на лице написано. Но я бесконечно рад уже тому, что на вашем милом личике наконец-то отображаются хоть какие-то человеческие эмоции. — Маг опустился на скамейку рядом со мной. — Вы так сильно расстроились, что не смогли поехать со своим мальчиком?
Вот лучше бы он этого не говорил, лицемер!
— Вы прекрасно знаете, что он никакой не мой! — рявкнула я. — И вообще, я вернула ему этот проклятый аграф! Чего вы от меня еще хотите?
— Успокойся! — Снова этот странный, обволакивающий голос. И снова всколыхнувшаяся в душе злоба, только что рвавшаяся наружу в яростном
