Мир внизу

призваны дурачить людей.

Других, но не меня.

Со мной так еще никто не поступал. Не швырял об стенку, не затыкал рот. Не говорил, что я эгоистка, сияя улыбкой выпотрошенного человека. А каким еще человеком он мог быть?

В какой-то момент мне стало страшно. Но, к счастью, я не умела бояться дольше, чем долю мгновения, и на смену страху пришла злость.

Кем он себя считает?

– Держи при себе свою уверенность, что все в жизни вертится вокруг тебя, – почти нежно произнес Лиам, немного ослабляя хватку; видимо, почувствовал, что перегибает палку, только вот было уже поздно пытаться что-то исправить. – А сейчас сделай милость, поднимись к себе в каюту и полистай свои… фотоальбомчики. Это принесет Четвертой больше пользы, чем все, что ты хотела сделать…

Я захватила его левую руку, что сжимала мое плечо, использовала пойманную ладонь как рычаг, чтобы заставить Лиама идти на поводу у боли. А дальше включился механизм, тысячу раз отработанный в тренировочном зале. Нырок под противника, правильно выставленная нога для подсечки и одно быстрое, резкое усилие, чтобы эта груда мышц и самомнения оказалась там, где ей положено. На полу.

Смотреть на него сверху вниз было приятно. Но я не могла не подумать, что вряд ли выполнить этот бросок было бы так легко, если бы Лиам был начеку. Если бы не позволил застать себя врасплох.

– Катись в ад, – с расстановкой проговорила я, все еще тяжело дыша. Растерянность на его лице сменилась странной вызывающей ухмылкой.

– Только что оттуда. – Почему-то он не спешил вставать, только приподнялся на локте.

Отсылка к его земному прошлому? Да сколько можно этим спекулировать! Я и тени жалости к нему не испытаю. Не после того, как он занял мое время на симуляции. Не после того, как устроил весь этот цирк в коридоре. И уж точно не после того, что он успел мне наговорить.

– Запомни следующее, – сказала я. – Это станция, а не Земля, глупый ты варвар. Все вопросы здесь решаются цивилизованно. В следующий раз, когда ты решишь, что видишь кого-то насквозь, не советую прижимать его к стенке и затыкать ему рот своими клешнями. Некоторым это может не понравиться настолько, что тебе их просто-напросто отрежут.

– Это, по-твоему, «цивилизованное решение вопроса»? – донеслось мне вслед со смешком. Я не обернулась; за меня ответила рука, вскинутая в неприличном жесте напоследок.

Хотелось поскорее покинуть транспортный уровень – чем я вообще думала, когда спускалась сюда?

К лифту я чуть ли не бежала, не видя перед собой ни спешащих на техобслуживание инженеров, ни безуспешно окликнувшего меня знакомого из транспортного.

Зачем это все? Зачем? Тамине уже не помочь, это было очевидно. Это было очевидно с самого начала. Нужно было просто остаться в каюте, переждать эмоциональный всплеск там. Нужно. Было. Остаться. В каюте.

Пока лифт поднимался, я поймала себя на том, что дрожу. И дело было даже не в том, что управление благоустройством станции просрочило замену климатизаторов, – с температурой здесь все было в порядке.

Дышать стало сложно – воздух словно потяжелел, с трудом проходя процесс фильтрации в моих легких. Я едва сдерживала порыв забиться в угол кабины, сжаться в один непробиваемый панцирь, обхватить себя руками так, чтобы ногти впились в кожу. Чтобы боль привела меня в чувство, чтобы я перестала дрожать, чтобы…

– Как ты себя чувствуешь? – озабоченно спросила незнакомая женщина в комбинезоне техника. – Ты так побледнела…

– Все отлично, спасибо. – Губы растянулись в самоуверенной улыбке, в то время как я пыталась не считать длину своих вдохов. – Я же рыжая, мы бледные от природы.

Женщина улыбнулась в ответ, и я поняла, что получилось. Я же Сионна Вэль, лучший рейнджер на этой гребаной станции. У меня всегда все отлично.

И никто не должен в этом усомниться.

Я ухмылялась так, пока женщина не вышла, а затем гримаса сползла с меня, как защитная маска после капсулы с антисептиком. Хотелось привалиться к стене, а то и вообще осесть на пол, и сидеть так, пока лифт не приедет на мой уровень. Но я помнила, что здесь есть камеры, установленные службой безопасности… И мысль о том, что такую меня, дрожащую и забившуюся в угол, кто-то увидит, заставляла игнорировать эту слабость.

Через двадцать секунд лифт остановился, и панель отъехала, выпуская меня в жилой отсек; я чуть ли не бегом рванула в свою каюту, вытаскивая карточку на ходу. К счастью, код ввелся правильно с первой попытки.

Оказавшись у себя, я забралась под одеяло с головой, даже не переодеваясь. Скрючилась в позе эмбриона, максимально сжавшись, крепко зажмурив глаза и стараясь дышать как можно тише. Минут через десять, когда под одеялом стало невыносимо душно и дрожь от фантомного холода отступила, я вылезла обратно.

Зачем мне было ехать в транспортный отдел? Какой в этом смысл? Зачем мне нужна была Эрлин? Какого черта я нарвалась на Лиама?

Я поступила необдуманно – и вот результат.