руки, чтобы не испачкать пол, хотя меня не должна была беспокоить чистота пола, не так ли?
Кровь потекла и из ушей, оставляя теплые полоски на шее. Вслед за этим непривычно защипало глаза – по щекам побежала горячая жидкость, и это определенно были не слезы. Кровь. Словно во мне ее было бесконечно много.
Стоило мне вспомнить о боли – и миллионы иголок впились в мозг, заставляя раскрыть рот в беззвучном крике. Беззвучном, потому что меня тут же скрутило пополам, и кровь густым потоком хлынула из моего разодранного горла на плитку, растекаясь вокруг, заполняя собой ямки и трещины, заполняя собой
Я почти не чувствовала, как меня положили на спину, как сунули какую-то сумку под голову, чтобы я не захлебнулась, как вкололи что-то в вену. Укол получился болезненным,
Прямо перед тем, как реальность меня отвергла, словно в глупой попытке схватить безучастно разверзшееся надо мной небо, скрытое от взора десятками этажей, я вытянула руку вверх.
Рука была красной от крови.
Не в правилах Сириуса было подслушивать разговоры.
– Я думаю, на самом деле Лиам с Сионной просто сбежали вместе, – склонившись над подставкой с реагентами, поделилась юная лаборантка со своим напарником. – Запретная любовь, вот они и…
– Эта выскочка же всегда западала на парней с какими-то странностями, – тихо фыркнул собеседник, не замечая, как под локтями примялся лист с его рабочими записями. – Бывшего маргинала папа, естественно, не одобрил.
– Это так романтично! – вздохнула девушка.
– Это так ущербно… – саркастически парировал парень.
– Это так непрофессионально, – встрял Сириус, оказавшись у них за спинами.
Парочка подскочила, точно на них выплеснули по мензурке кислоты, и в другой ситуации Сириус бы даже испытал определенное злорадство. Сейчас же чувствовал лишь злость и раздражение. И, возможно, смутное сожаление, что в руках у него нет двух мензурок с кислотой.
– Если вы продолжите относиться к работе с той же степенью серьезности, – твердо сказал он, – в моей лаборатории вам делать явно нечего.
Ребята предсказуемо понурились и забормотали извинения, параллельно демонстрируя огромную заинтересованность в установке на их столе. Сириус с отвращением отвернулся от них.
Он с удовольствием прогнал бы их и без всех этих предупреждений, если бы не регламентированное количество лаборантов, которых надо было подготовить к определенному сроку. Если бы не это – вылетели бы отсюда быстрее, чем…
Через полчаса лаборанты убрали рабочие места и наконец покинули помещение. Сириус посвятил следующий час подробным записям о проделанной работе, заполняя все необходимые бланки для высшего руководства. Обычно на такие дела отводили неделю, но Сириус не любил оставлять их на потом. Отправив документацию, он без тени эмоций посмотрел на часы. Полдень. Обычно в это время Сионна приходила к нему в лабораторию с парочкой бутербродов, жаловалась на Айроуз или Лиама и рассказывала что-то интересное о Земле. Но Сионны больше не было, а голод, скрутивший желудок, никуда не делся, поэтому Сириус направился в кафетерий.
Первую неделю он почти ничего не ел, а спал урывками, путая порою сон и реальность. Это закончилось обмороком и угрозами от Айроуз запереть его в медблоке, если он не возьмет себя в руки и не вернется к нормальному образу жизни. Но Сириус также видел распухшие от слез веки лейтенанта и темные мешки под ее глазами – это делало рассуждения Айроуз о нормальном образе жизни сомнительными. Она ведь сама еще не оправилась.
На третий день в большом зале в честь Сионны и Лиама была произнесена длинная проникновенная речь, слово могли взять все желающие. Лица и имена смешались для Сириуса в один поток, и он ничего не понимал до тех пор, пока не вызвали на трибуну его… а он спешно покинул зал, сдерживая приступы рвоты, – из-за нервного истощения пустой желудок пытался вывернуться наизнанку.
Это все казалось дурным сном, искривленной реальностью, ужасной, нескончаемой галлюцинацией, в которой имя Сионны было выгравировано на камне в Зале Памяти. Как они все могли думать, что Сионна – такая храбрая, такая находчивая и упрямая – умерла? Это не могло быть правдой. Сириус отказывался принимать такую правду.
Уже в кафетерии он увидел, что выбрал плохое время для перекуса. В обед здесь было полно рабочих с технического уровня. Не решившись развернуться и уйти, Сириус обошел зал, выискивая свободное место и стараясь не приближаться к особо шумным группам. Даже иллюзия замкнутого пространства, заполненного людьми, казалась ему пугающей. Пустых столиков не было, зато за одним из занятых он заметил маленькую компанию двенадцатилеток из центра подготовки рейнджеров. Среди них была Галатея.
– Заткнитесь, идиотки, – услышал Сириус звонкий голосок сестры издалека. Девочка была в гневе и не стеснялась в выражениях. – Она бы не сбежала с Четвертой из-за такой тупой причины.
– Но Лиам же такой красивый, – улыбнулась темноволосая девочка. Непонятно откуда Сириус знал, что ее звали Ким. – Венди из медблока из-за него основательно рассорилась с сестрой. Многие старшие девочки хотели с ним встречаться.
