– Нормально, – ответила я, теребя платье. Повисла неловкая пауза. – Он мне очень нравится, папа.
– Правда?
– Правда.
– И чем же именно?
Я на минуту задумалась:
– Даже и не знаю. Но рядом с ним я чувствую себя самой собой.
– А что, когда его нет рядом, ты чувствуешь себя кем-то другим? – пошутил папа.
– Нет, я имею в виду… Я всегда помню, к какой касте принадлежу. Даже когда я попала во дворец, какое-то время мне не давал покоя вопрос: Тройка я или Пятерка? Хочу ли я стать Единицей? А теперь подобные мысли вообще не приходят мне в голову. И мне кажется, что это благодаря ему. Нет, он довольно часто ведет себя по-свински. – (Папа фыркнул.) – Но когда я с ним, то знаю, что я Америка. Не представительница какой-то касты, не проект. Я даже не думаю о том, что он выше меня по положению. Он – это просто он, а я – просто я.
Папа немного помолчал.
– Очень за тебя рад, котенок.
Обсуждать с папой свои сердечные дела было немного неловко, но из моих домашних он единственный видел в Максоне человека, а не только знаменитость, он единственный мог понять меня правильно.
– Ну да. Но все далеко не безоблачно, – добавила я, и тут в приоткрытую дверь заглянула Сильвия. – У меня такое чувство, как будто не одно, так другое все время идет наперекосяк.
Сильвия со значением посмотрела на меня и одними губами произнесла: «Завтрак». Я кивнула.
– Ну, это не так уж и страшно. В жизни никогда не бывает так, чтобы все было гладко.
– Постараюсь об этом не забывать. Слушай, пап, мне пора. Я опаздываю.
– Ну, давай беги. Береги себя, котенок, и напиши Мэй.
– Обязательно. Я люблю тебя, папа.
– И я тебя.
После завтрака, когда девушки потянулись к выходу, мы с Максоном задержались в столовой. Проходя мимо, королева подмигнула мне, и я почувствовала, что краснею. Однако выражение лица короля, который шел следом, быстро меня отрезвило.
Когда мы остались вдвоем, Максон подошел ко мне и сплел свои пальцы с моими.
– Я бы спросил тебя, чем бы тебе хотелось заняться, но, увы, вариантов у нас не так много. Ни тебе стрельбы из лука, ни охоты, ни конной прогулки, никакого времяпрепровождения на свежем воздухе.
– Даже если мы возьмем с собой кучу охраны?
– Прости, Америка. – Максон печально улыбнулся. – А что ты скажешь насчет кино? Можно посмотреть что-нибудь с живописными видами.
– Это совсем не то. – Я потянула его за руку. – Идем. Постараемся выжать максимум из того, что нам доступно.
– Вот это правильный подход, – похвалил он.
Почему-то от его похвалы у меня стало легче на душе, будто мы с ним были заодно. Я давно уже не испытывала этого чувства.
Мы вышли в коридор и направились к лестнице, ведущей в кинозал, как вдруг я услышала за окном негромкий перестук.
Я обернулась на звук и ахнула от восторга:
– Дождь!
Выпустив руку Максона, я подбежала к окну и прижалась ладонями к стеклу. За несколько месяцев моего пребывания во дворце дождя не было ни разу, и я уже думала, что так и не будет. Теперь, когда с неба падали тяжелые капли, я поняла, как мне этого не хватало. Не хватало смены сезонов, привычного течения времени.
– Как прекрасно! – прошептала я.
Максон подошел ко мне сзади и обнял за талию.
– Только ты способна восторгаться явлением, которое кому угодно другому испортило бы настроение на целый день.
– Как бы я хотела оказаться сейчас под дождем!
Он вздохнул:
