– Ладно, – сказала я, радуясь возможности поучаствовать в чем-то, что будет нашим секретом.
Он вздохнул, и я тут же заволновалась. Что он задумал?
– Ты права. Отец тебя не одобряет. Но, возможно, он вынужден будет уступить, если нам с тобой удастся провернуть одну штуку.
– Какую штуку?
– Мы должны сделать тебя народной любимицей.
– Максон, это невозможно. Я видела результаты опроса общественного мнения в одном из журнальчиков Селесты после того, как пыталась спасти Марли. Люди меня не переносят.
– Взгляды меняются. Не стоит так расстраиваться из-за одного-единственного опроса.
Затея по-прежнему казалась мне безнадежной, но что я могла сказать. Если это мой единственный шанс, то нужно хотя бы попытаться.
– Так и быть, – согласно кивнула я. – Только предупреждаю тебя: ничего у нас не выйдет.
С озорной улыбкой он приблизился ко мне вплотную и поцеловал долгим неспешным поцелуем:
– А я говорю – выйдет.
Глава 4
Я вошла в Женский зал, но мысли мои крутились вокруг нового плана Максона. Королева еще не появилась, и девушки, столпившись у окон, со смехом что-то обсуждали.
– Америка, иди сюда! – настойчиво позвала меня Крисс.
Даже Селеста обернулась и с улыбкой замахала мне рукой, чтобы я подошла ближе.
Я слегка встревожилась, но все-таки подошла к ним.
И немедленно завизжала:
– О господи!
– Да уж, – вздохнула Селеста.
В саду, раздевшись до пояса, носилась кругами добрая половина дворцовой гвардии. Аспен рассказывал, что время от времени всем гвардейцам делали уколы, от которых росли мускулы, но, видимо, они сами тоже прикладывали массу усилий к тому, чтобы поддерживать себя в форме.
Мы все были преданы Максону, но равнодушно смотреть на такую уйму симпатичных молодых мужчин было выше наших сил.
– Посмотрите только на того блондинчика! – воскликнула Крисс. – Во всяком случае, мне кажется, что он блондин. Их стригут под ноль!
– А мне нравится этот, – произнесла Элиза негромко, глядя на другого гвардейца, который как раз пробегал мимо нашего окна.
– Боже мой, чем мы занимаемся! – захихикала Крисс.
– Ух ты! Взгляните, какой красавчик! Вон тот, зеленоглазый! – восхитилась Селеста, указывая на Аспена.
– Я танцевала с ним на Хеллоуин, – вздохнула Крисс. – Он настолько же забавен, насколько и красив.
– Я тоже с ним танцевала, – похвасталась Селеста. – По-моему, он самый роскошный гвардеец во дворце.
Я подавила смешок. Интересно, что бы она запела, если бы узнала, что раньше он был Шестеркой?
Я смотрела, как он бегает, и вспоминала о тех сотнях раз, когда его руки обнимали меня. Мы неумолимо отдалялись друг от друга, и поделать тут, похоже, ничего было нельзя, но даже сейчас я задавалась вопросом: можно ли найти способ сохранить хотя бы частицу того, что было у нас с ним? А вдруг я не смогу без него?
– А ты что скажешь, Америка? – спросила Крисс.
Кроме Аспена, никто из них мне особенно не приглянулся, но признаваться в этом после приступа тоски по нему не хотелось.
– Не знаю, что и сказать, – уклончиво отозвалась я. – Они все симпатичные.
– Симпатичные? – переспросила Селеста. – Да ты шутишь! Они все тут как на подбор красавцы, каких даже мне нечасто доводилось видеть.
– По-моему, это самые обычные ребята, просто без рубашек, – возразила я.
– Ну да, почему бы тебе не полюбоваться ими немного, пока есть возможность. Потом ведь придется пялиться только на нас троих, – сварливо сказала она.
– Подумаешь! Максон без рубашки выглядит ничуть не хуже.
– Что?! – ахнула Крисс.
