— Как думаешь, сегодня объявят победительниц? — спросила Мэй с ртом, полным картофельного пюре.
— Нет, милая. До окончания подачи заявок осталось еще девять дней. Мы все узнаем в лучшем случае через две недели.
Такого спокойного тона у мамы я не слышала уже несколько лет. Она пребывала в состоянии полнейшей безмятежности, довольная тем, что ей удалось добиться своего.
— Ну вот! Мне не терпится скорей все узнать, — пожаловалась Мэй.
Ей не терпелось узнать? Но ведь это я участвовала в лотерее!
— Мама сказала, вам пришлось выстоять длинную очередь, — к моему изумлению, обратился ко мне отец.
— Ну да. Не ожидала, что будет столько девушек. Зачем ждать еще целых девять дней. Готова поклясться, что записалась уже вся провинция.
Папа усмехнулся:
— И как тебе показались соперницы?
— Не знаю, не разглядывала, — ответила я честно. — Предоставила маме их оценивать.
— Да-да, — согласно кивнула мама. — Я просто не могла удержаться. Но думаю, Америка выглядела очень неплохо. Утонченно и естественно. Ты такая красавица, солнышко. Если они в самом деле оценивают претенденток, а не выбирают их случайным образом, у тебя еще большие шансы, чем я рассчитывала.
— Ну, не знаю, — уклонилась от прямого ответа я. — Там у одной девицы губы были так ярко накрашены красной помадой, что казалось, она истекает кровью. Кто его знает, может, принцу больше по вкусу такие вещи.
Все рассмеялись, и мы с мамой начали развлекать домашних комментариями о нарядах претенденток. Мэй жадно впитывала все до последнего слова, а Джерад лишь ел да улыбался. Иной раз мы даже забывали, что с тех пор, как Джерад начал по-настоящему понимать, что происходит вокруг, нужно тщательно следить за языком.
В восемь мы все устроились в гостиной: папа в своем кресле, Мэй на диване рядом с мамой, у которой на коленях примостился Джерад, я на полу — и включили телевизор на общественный канал. Это единственный канал, за который не нужно платить, так что даже Восьмерки могли его смотреть при наличии телевизора.
Заиграл гимн. Может, это и глупо, но мне он всегда нравился. Я очень люблю его петь.
На экране появилась королевская семья. На трибуне стоял король Кларксон. С одной стороны от него сидели советники, которые должны были сообщить новости о хозяйственных, экологических и прочих проблемах. Камера показала их крупным планом. Судя по всему, сегодня нам предстояло услышать несколько объявлений. В левой части экрана королева и принц Максон в роскошных одеждах восседали на похожих на троны креслах. Вид у них был важный и царственный.
— Смотри, твоего жениха показывают, — пошутила Мэй, и все рассмеялись.
Я внимательно вгляделась в Максона. Пожалуй, он был даже красив. Не так, как Аспен, разумеется. Такой солнечный тип внешности — коротко подстриженные медового цвета волосы, карие глаза — многим кажется привлекательным. Серый пиджак сидел на нем безукоризненно. Вот только держался принц чересчур скованно и напряженно. Идеальная прическа, отлично пригнанный строгий костюм — все слишком безупречно. Он походил скорее на свой портрет, нежели на живого человека. Я пожалела девушку, которая станет его избранницей. Жизнь ее ждет тоскливей некуда.
Я перевела взгляд на его мать. Та казалась безмятежной, но не производила впечатления глыбы льда. Королева, вдруг сообразила я, в отличие от короля и принца Максона росла не во дворце. Она была Избранной дочерью Иллеа. Ее история вполне могла быть схожа с моей.
Король уже заговорил, но мне нужно было получить ответ на свой вопрос.
— Мама, — прошептала я, стараясь никому не мешать.
— Что?
— Королева… Кем она была? В смысле, из какой касты?
Мой интерес вызвал у мамы улыбку.
— Четверка.
Четверка. Значит, ее юность прошла на фабрике или в магазине, а может, на ферме. Интересно, как она жила? У нее была большая семья? Наверное, в детстве ей не приходилось тревожиться о еде. Завидовали ли ей друзья, когда ее выбрали? Если бы у меня были по-настоящему близкие друзья, стали бы они мне завидовать?
Глупость какая. Меня никто никуда не выберет.
Я сосредоточилась на речи короля.
— Сегодня утром было совершено очередное нападение на наши базы в Новой Азии. Войска понесли небольшой урон в живой силе, но мы уверены, что призыв, который должен состояться в следующем месяце, послужит укреплению боевого духа, а также, разумеется, значительному пополнению численности армии.
