руками, затем как будто принюхалась к воздуху.
– Так и есть. Они открыли канал передачи и забирают энергию от людей по Тавосу, – тихо сказала ведьма. – Эфир набит осколками разрушенных аур, даже детских, – Аю натурально передернуло.
– Что? Да объяснись же ты, наконец!
– Из горожан в здании выпивают жизненную силу. Досуха, до смерти. И перегоняют ее в энергию, которую по эфирному каналу перебрасывают магам на позициях в той части города, – кивнула ведьма на восток, откуда продолжали доноситься звуки боя. – Я никогда не верила, что такое возможно, это же какой тварью надо быть…
– А все неоды такие и есть, – криво усмехнулся Канит. – Бешеные твари, которых надо остановить.
– Неправда! Заклятье Тавоса запрещено применять кодексом мага и армейским уставом! Тем более на гражданских лицах. Никто из разумных и одушевленных не должен умирать такой смертью, после нее душа может не суметь переродиться. Это военное преступление, и его надо немедленно остановить… Я пошла. Илья, прикрой.
– Стой ты, – положил ведьме руку на плечо Добрячков. – Атакуем все вместе. Раз внутри гражданские, танки применять нельзя. Тянуть бессмысленно, неоды просто всех убьют. Тродд, Канит – собирайте бойцов в две штурмовые группы. Атака по красной ракете через пять минут. Илья – сидишь здесь и прикрываешь. Знаю, что ты на пределе, но дай нам хотя бы площадь пробежать и ворваться внутрь. Там уж разберемся. Где жертвенник? – спросил он сжавшуюся в углу женщину.
– Неоды в черном загоняют людей по одному в зал заседаний на втором этаже. Выносят уже мертвых и сухих. Большие зеленые двери посередине коридора.
– Ясно. Сашка и Рома, охраняйте Илью.
– Мы тоже хотим в бой, – рванулся вперед Ромка.
– Я знаю. Но Илья важнее, я не могу оставить защитника без охраны. Полностью доверять я могу только вам. Выполняйте.
– Есть.
Около сотни бойцов разом рванули из-за окружающих площадь домов и стоящих за ними танков к зданию суда. И тут же нарвались на обстрел магов. Илья, удерживая на дружинниках защиту от летящих в них из окон заклятий, видел, как бежавшая в первых рядах Ая сделала рукой широкий жест, будто расплескивающая вокруг себя воду купальщица, и воздух перед ней задрожал, а остававшиеся целыми стекла и рамы на всех окнах первого этажа разлетелись на мельчайшие куски и осыпались вниз. Илью от этого заклинания скрутило судорогой, как от удара током, похоже, ведьма своим колдовством зачерпнула энергии из его запасов чересчур щедро.
«Все. Я выключаю поток к тебе», – раздался в голове у студента знакомый голос.
«Нет! Я еще в норме, подожди!»
«Не в норме. Ты далеко не в норме, парень. – Илье показалось, что в голосе Ультамита проскользнули сочувствующие нотки. – Ты очень быстро изнашиваешься. Тебе нужно больше о себе заботиться».
«Я еще могу терпеть боль!»
Бойцы передового отряда уже заскакивали вслед за Аей в выбитые ведьмой окна.
«Можешь. Но дело не в боли. Тебе плохо не потому, что я мучаю тебя, наказывая за использование моей силы. Тебе больно, потому что человеческий организм ограничен. Ты не приспособлен для работы с моей энергией, ты изнашиваешься и разрушаешься. Я должен сохранить тебя для решения моей проблемы».
«Ты врал про то, что берешь с меня плату болью!»
«Я думал, так будет лучше. Думал, что это заставит тебя поберечься и в то же время меньше думать о последствиях. Но оказалось, что тебе плевать на собственные мучения, ты готов защищать всех вокруг. А мне нужен ты, а не они».
Бой шел уже внутри здания. Мелькали в окнах сполохи заклинаний, раздавались приглушенные толстыми стенами автоматные очереди, что-то с шумом взорвалось на втором этаже. С торца здания вторая штурмовая группа выбила дверь и ворвалась внутрь.
«Забираю энергию. Отдыхай».
«Эй! Не отключайся, гад, я готов терпеть! Верни щиты!»
Никакого ответа. Только чувство опустошения в гудящей голове и полный упадок сил. Новой боли больше не было, а это могло значить только одно – удерживающих заклинания щитов на бойцах больше нет.
Бой в здании суда и не думал останавливаться. Там по-прежнему стреляли, что-то падало, окна на втором этаже периодически подсвечивались, как будто там шла дискотека со светомузыкой.
– Пойдем, – тихо сказал Илья Роме, поднимаясь на ноги и взявшись за руку товарища. Его шатало, но на ногах он держался. – Ромка, я пуст, меня
