– Это
Алан с Питом неловко посмотрели друг на друга.
– Мы не военные, мы астронавты, – ответил Вердон.
– Можно сказать, мы последние представители нашего племени, – добавил Пит.
– Вы говорите, как безумные обезьяны, – пробормотал Апекс. – Но я выслушаю историю вашего погибшего племени позже. Соберите лошадей. Мы едем в Рез. Если гориллы за нами поедут, мы их перебьем.
– Мы не против, – сказал Пит.
Пока они собирали разбежавшихся лошадей, спутники Апекса спешились и принялись переходить от одного поверженного врага к другому, резко взмахивая ножами. Раненых горилл они приканчивали, и со всех их срезали кусок шерсти с самого верхнего участка черепа.
Ведя одну из лошадей в поводу, Алан подошел к Питу и тихо спросил:
– Что они делают?
– Снимают скальпы.
– Но они отрезают лишь небольшой кусок.
– Так поступали и индейцы. Они не снимали всю кожу с головы – просто, чтобы было достаточно для трофея. Чтобы показать, что они победили врага в бою.
Вскоре воины окружили севших на лошадей путников и образовали своего рода эскорт, направившийся в глубь долины с грозным вождем во главе.
Апекс ничего не говорил и только покачивался в седле. Похоже, он не был расположен к разговорам.
– Куда они нас ведут? – не выдержав молчания, спросил Гейлен.
– В Рез, – ответил Пит. – Сокращенно от «резервация». Провожают в свой лагерь.
Потом все снова замолчали, почти убаюканные мерным шагом лошадей. Солнце постепенно опускалось все ниже. Астронавты время от времени оборачивались, чтобы посмотреть, не преследуют ли их выжившие гориллы, но никаких следов Урко не было. Совсем никаких. Это было непохоже на угрюмого военачальника, но никто, конечно же, и не думал жаловаться.
Поздним вечером они расселись вокруг костра с пляшущими языками пламени. Апекс занял самое почетное место в кругу. При свете огня его лицо выглядело еще более древним и неестественным. Индейцы передавали друг другу еду – небольшие куски дичи с виноградом. В долине вокруг резервации действительно росло много дикого винограда.
Вердон закончил рассказ о том, как они добрались до этих мест, упомянув, что они ищут высокоразвитую цивилизацию людей, которая могла бы им помочь. Отблески огня в глубоко посаженных глазах Апекса не отражали никаких эмоций. Не было даже ясно, поверил ли он в их историю.
Помолчав немного, вождь заговорил низким, глухим голосом:
– Вы наши гости и можете оставаться у нас, сколько захотите. Но мы не поможем вам в ваших поисках, потому что сами ничего не знаем о тех орудиях белого человека, о которых вы говорите.
– Мы благодарны тебе, – сказал Вердон. – А теперь, пожалуйста, расскажи нам о себе.
– Я Апекс, вождь этого клана.
Собравшиеся вокруг костра воины закивали, не переставая жевать. Женщины племени к ним не присоединились и ужинали где-то в другом месте.
– И?.. – подсказал Пит.
– Что еще сказать? Я Апекс, вождь моего клана.
И снова его слова были встречены кивками и гулом всеобщего одобрения.
– Вождь Апекс, – не унимался Вердон. – Как ты стал вождем племени воинов-людей?
– Они воспитали меня. Я один из них. Никто не скажет иначе.
– Но… ты горилла.
Красноватые лица вокруг костра словно померкли, а сам Апекс зарычал, обнажив желтоватые клыки.
– Не говори так! – огрызнулся он. – Я вождь. Не горилла. Не обезьяна. Я Апекс.
Алан Вердон поднял руки в знак того, что он не возражает, приговаривая:
– Да, я понимаю. Пожалуйста, извини меня. Я не хотел обидеть. Просто… просто за всю свою жизнь мы никогда не встречали ни одного племени коренных жителей… индейцев…
– Мы племя Последних, – сказал Апекс. – Потомки жителей этой части света, пришедшие сюда, к Красной Дороге, чтобы обрести здесь мир и покой.
– И чтобы снимать скальпы безобразных обезьян, везде, где только можно, – воодушевленно добавил один из воинов.
Среди собравшихся раздался смех. По всей видимости, добыча скальпов была главным занятием этого племени.
Алан решил сменить тему.
