низвергнут с обелиска славы, который он сам себе воздвиг, а служить побеждённому королю никто не хотел.
Из бывших пленных были сформированы два пехотных полка, расквартированных впоследствии в Астрахани и Казани, и один драгунский полк. Остальные пленные были под конвоем этапированы в крепость Ораниенбаум, а потом отправлены в Москву, где 21 декабря 1709 года были проведены по улицам столицы как убедительное доказательство победы Петра.
Колонна из 22 085 человек шла несколько часов, и только 4000 из них вернулись на родину, остальные умерли от болезней. Последним, через 36 лет плена, в 1745 году вернулся в Швецию Ханс Аппельман.
Пётр I уже в Петербурге был объявлен воинским советом первым генерал-лейтенантом. Фельдмаршал Шереметьев одарен поместьями, как и генералы Баур, Голицын, Гейнскин, Волконский. Меншиков был именован вторым генерал-фельдмаршалом, Г.И. Головкин получил чин канцлера. Множество офицеров были повышены в званиях, всех солдат и офицеров наградили памятными медалями. Награды, звания, чины, поместья щедро раздавались царём, довольным победой над старым и сильным врагом.
Весть о победе Петра над шведами быстро облетела страну и Европу. Бывшие союзники Петра, переметнувшиеся к Карлу, почуяли, откуда ветер дует, и снова заключили дружественные союзы с Россией. Только русский царь в отношении их иллюзий уже не питал.
Европа с удивлением увидела, как у неё на востоке появилось сильное государство, с которым придётся считаться. Основное беспокойство по этому поводу испытывала Англия, имевшая колонии в половине мира, и Франция, всегда претендовавшая на лидерство на континенте. Обе страны постоянно враждовали между собой и вдруг неожиданно осознали, что Швеция сокрушена, что появилась третья сила, которая может изменить политическую ситуацию, претендовать на новые территории.
Когда шведы уже начали беспорядочно отступать, Андрей со своими канонирами вернулся в третий редут. Зрелище не для слабонервных – трупы, кровь…
Пушки оказались целыми. Ввиду быстротечности боя, не успели шведы занять редут, как пришлось спешно покидать его – пушки не успели взорвать или испортить, зачеканив стволы. Если бы Карл одержал победу, шведы забрали бы пушки с собой как трофеи.
Канониры тщательно осмотрели орудия – не учинили ли шведы какой пакости?
– Хоть сейчас стреляй, всё в целости, – доложили Андрею канониры.
– Собирайте принадлежности – банники, запальные пруты – всё, что найдёте. Бой окончен, полная виктория. Сегодня вечером отдыхаем, а завтра в обратный путь.
– Эх, жалко, – сказал молодой канонир Евпатий. – Мне воевать понравилось больше, чем у печи стоять.
– Это потому, что ты в армии не служил, муштры не знаешь, шпицрутенов не пробовал. Барину спасибо скажи, жалованье двойное платит. А в армии только кормёжка да одежда казённая, даже жизнь твоя тебе не принадлежит. Ты думаешь, они хотели умирать? – старший канонир показал на убитых.
Молодой смешался. В армии вольницы не будет, просто всё познаётся в сравнении.
Орудия выкатили из редута, прицепили к передкам. Собрали принадлежности.
– Порох возьмите, ежели найдёте, пригодится ещё, – приказал Андрей.
Пороха нашли четыре картуза и ещё полбочки – для фузей. Его тоже забрали, как и ядра, и неиспользованную картечь. Андрей опасался, что обратная дорога может быть небезопасной. Остатки шведской армии не все были пленены, часть их малочисленными группами пробивалась к Риге, грабя по дороге деревни и сёла. Голод не тётка, пирожка не даст.
На ночь расположились рядом с солдатами Белгородского полка. И солдатам и канонирам Андрея щедро плеснули по две чарки водки за победу и накормили кулешом, щедро приправленным салом и мясом.
– Нет, в армии хорошо, – заплетающимся языком сказал Евпатий. – Думать ни о чём не надо, делай, что скажут, – и всё. Да ещё накормят и выпить дадут.
Андрей слова эти услышал.
– Пожелаешь записаться в рекруты – я не держу. Жалованье, как и обещал, отдам. В полках потери большие, не мне тебе рассказывать, сам видел. Тебя примут, потому как ты уже готовый канонир и опыт боевой уже есть.
– Барин, да ты что глаголишь? – возмутился старший канонир. – Он же пьяный сейчас, вот и несёт всякую чушь.
– Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, – отрезал Андрей. – И лучше пусть сейчас уйдёт, чем в бою пушку бросит и сбежит.
Евпатий сразу протрезвел:
– Не был я предателем и не буду. Вы что же, братцы, не верите мне?
Но канониры смотрели на него отчуждённо. Надумал уходить – пусть уходит, тем более что Андрей не возражал.
– Барин, пусть проспится, а завтра утром на трезвую голову решит, – рассудил старший.
– Пусть так, – кивнул Андрей.
Его батарея вообще легко отделалась: трое легкораненых, могло быть куда хуже. Артиллеристы от противника в отдалении или в укрытии – как они в редуте, основные потери в бою всегда несёт пехота.
