Через несколько минут на стоянку пришел Чернобров – на правом его плече висел армейский «сидор».
– Пошли в землянку.
Усевшись на перевернутый снарядный ящик, комэск вытащил из «сидора» банку тушенки и фляжку с водкой. Водку выдавали официально, по сто граммов в день, но фляжка была полной.
– У интенданта выцыганил, – подмигнул комэск. – Давай отметим сегодняшний полет. Риску было много, и оба в живых остались.
– Видно, берегли нас ангелы.
Чернобров оглянулся – не слышал ли кто, хотя в землянке они были одни.
– Ты комсомолец?
– В личном деле же запись есть.
– Тогда чего про ангелов вспоминаешь?
– Все под богом ходим.
Авиаторы были суеверны – хоть коммунисты, хоть комсомольцы, и бога иногда поминали. В небе, в жарком, иногда неравном бою, только на него одного надежда да на боевого товарища.
– Верно, тезка, только ты об этом помалкивай. Узнает политрук или особист – хлопот не оберешься. Давай по сто! – А сам плеснул в кружки из фляжки щедро.
– Вечером собрание. Политрук приказал речь сказать.
– До собрания еще целых три часа, отойдешь.
– А запах?
– Наркомовские сто грамм, имеешь право.
Но фляжку комэск в «сидор» убрал. Пришьет еще политрук пьянку, разложение летчиков.
Оба набросились на тушенку, благо банка большая, армейская. Потом Чернобров хлебом собрал застывшие кусочки жира.
– Эх, сейчас бы хороший шмат сала, розовенького, с прослойкой мяса – да с чесночком на хлебушке, – мечтательно произнес он.
– Ну да, украинцу только дай помечтать о сале.
– Много ты в жизни понимаешь! – фыркнул Чернобров. – Самая еда! Поел – и сыт, на морозе не мерзнешь. Даже враги наши, немцы, – и те его уважают.
К моменту начала собрания все летчики и наземный персонал уже знали о поступке Ивана, поэтому его короткое выступление на собрании эффекта, ожидаемого политруком, не дало.
Зато после собрания пилоты дружно заявились в землянку второй эскадрильи. И тут Иван обнаружил, что ему и угостить друзей нечем. Хорошо – Чернобров и Андреев не дали опозориться. Чернобров откуда-то из запасов в своей землянке вытащил несколько бутылок водки, а техник Андреев принес хлеб, селедку и соленые огурцы.
Выпить досталось всем по сто пятьдесят, и закуска скромная. Но парни искренне поздравляли Ивана и желали ему удачи в бою.
Поздравлениям он удивлялся. Награды не получил, в звании не повысили да и не обещали, в должности – тоже. Хотя о какой должности можно говорить для боевого пилота? Старший летчик звена? Так и звена нет, в эскадрилье два самолета осталось – его и комэска. Но все равно приятно, что летчики не отнеслись равнодушно, завидовали по-хорошему.
Утром полк подняли по тревоге. Когда Иван выскочил из землянки, стала слышна близкая артиллерийская канонада. Похоже, немцы прорвались, обычно они начинали боевые действия после завтрака. Порядок у них был жесткий, на время обеда прекращали стрельбу, как же – обед остынет. Ночью же вообще не воевали, пехота в атаку без танков не ходила. А еще они панически боялись штыковых атак, считая их варварством. Можно подумать, пуля убивает гуманнее, чем штык.
Опасения Ивана подтвердились – полк было приказано перебазировать на другой аэродром. Кроме того, был получен приказ вылететь на штурмовку прорвавшихся немецких войск, а возвращаться уже на новое место дислокации – техническим службам это было только на руку. Самолеты полка сразу заберут тонны бензина, боеприпасов – меньше всего этого придется перебрасывать на грузовиках.
Боеготовых самолетов в полку набралось десять вместо двадцати одного по штату. Командир полка распорядился комэскам действовать по разным целям. Чернобров, когда вернулся, указал Ивану цель на карте.
– Давайте атаковать парой, как в прошлый раз. Один заход, сразу расходуем все боеприпасы и уходим. Чем меньше времени будем находиться над целью, тем выше будут у нас шансы уцелеть.
До передовой шли всем полком, хотя сказать точно, где сейчас находится передовая, было затруднительно. Внизу танки ползают, стрельба, дым, сориентироваться очень трудно.
Но вот ведущий самолет дал сигнал, качнув крыльями, и штурмовики рассыпались поэскадрильно.
Чернобров отвернул вправо, к северу, курсом 280 градусов. Начали снижение.
