Денег оставалось – кот наплакал. Надо и самому думать, как копейку заработать. Обозы сопровождать охранником ещё рано, лёд на реках тонкий, непрочный, выжидают купцы. А ещё травмированная рука не позволит, не мог он пока владеть ей в полную силу. А что он за охранник, если рука болит? Ещё переждать надо. Александр профессии не знает, ни печником, ни кузнецом не может. Долго раздумывал, что предпринять. Потом на торг отправился. Надо посмотреть, что люди делают, как на пропитание зарабатывают. Если смотреть внимательно, торг – великий учитель. Раньше только за покупками ходил на правый берег Волхова. А сегодня – другой интерес. Сначала в углу постоял, где новгородцы услуги предлагали, но всё профессии рабочие – печь переложить, сани отремонтировать, наличники на окна узорчатые сладить. Потом бесцельно по торгу прошёлся. Купцы да приказчики товар потребой предлагают.
– Заходи, примерь! – кричали зазывалы. – Рубахи шёлковые, из лучшего шёлка из Синда! Любой цвет!
– А вот шапки меховые! Налетай, разбирай, чтобы голова не мёрзла. Заяц, ондатра, лиса, бобёр!
В дальнем от ворот углу картина занятная. За раскладным столом на табуретке мужик сидит, к нему небольшая очередь людей деревенского вида. Ба! Да это же писарь! Челобитные пишет, прошения, а то и письма родне. Занятно. Тут и с одной рукой управиться можно. Одно плохо – холодно. Писарь то и дело чернильницу за пазуху суёт, чтобы не замёрзли чернила. На пальцы дышит, дабы отогреть. Саша подошёл, заглянул через плечо писарю. Буквы выписаны чётко, как по линейке, почерк каллиграфический. Но уж больно медленно получается. Бумагу да тушь купить можно. Но на улице писать некомфортно, а настоящая зима и морозы ещё впереди. Небольшое помещение снять надо, только как это сделать? Обратился к одному из торговцев.
– А велика ли лавка нужна?
– Буквально сажень на сажень.
– Да чем же ты там торговать будешь? Как товар размещать?
Но совет дал, где найти. Договорился Саша с владельцем – медяха в день. По рукам ударили, Саша задаток дал – три монеты. На последние деньги купил несколько листов бумаги и тушь. А перья у соседа взял, у него целое стадо гусей. В избе перья очинил, испортив несколько с непривычки, тут навык нужен, иначе перо то жирно пишет и с кляксами, то ломается. Грамотные среди новгородцев были, но не так много. А еще знать надо, как прошение писать. Первый день впустую прошёл. На второй молодица заглянула.
– А где товар-то? Чем торгуешь?
– Писарь я. Челобитные, прошения, письма пишу.
– Да ну!
Молодица вышла, но вскоре вернулась. Зардевшись, спросила:
– Почём за лист берёшь?
– Медная денга.
Люди низкого звания или достоинства царапали послание писалом на бересте. У кого денга водилась – на бумаге, а уж бояре или князья на пергаменте, но больно дорог он. Зато хранится долго, как и береста.
Молодица уточнила.
– Любовное письмо можешь?
– Запросто. Садись. Кому писать-то?
– Васисуалию.
Саша подивился именем, но перо в руку взял. Молодица диктовать стала.
– Милый друг Васисуалий! К тебе с приветом Агриппина. Желаю сообщить, что жива и здорова, чего и тебе желаю.
Молодица замолкла.
– А что дальше-то?
– Не знаю, – растерялась молодица. – Ты что-нибудь придумай.
– Ты с ним целовалась ли?
– Было! – зарделась молодица.
– Ну, тогда так. Каждый день вспоминаю твои уста сахарные да руки сильные. По нраву?
– Я бы лучше не придумала.
Саша припомнил многое из восточных сказок, переложил попонятнее и применительно ко времени. Зачитал послание. Молодица восхитилась.
– Красиво придумал, ажно слеза прошибает.
И денгу отдала. Когда она вышла, Саша монету подбросил, поймал ловко. С почином! Несколько дней заходили по одному-два человека. А потом девицы стали захаживать разного возраста. Саша подумал – с подачи Агриппины. Небось похвасталась письмом, а девкам тоже захотелось, чтобы красиво и заковыристо было. Через две седмицы уже каждый день по пять монет имел. Аренда лавки, тушь и бумага окупаться стали. А ещё через две седмицы в первый раз десять медях заработал. Удача привалила. Никакого риска, сиди да пиши. А ополченец в походе головой рисковал за одну денгу в день. Несправедлива жизнь. На радостях от выручки купил пять фунтов копчёной белорыбицы, как осетра называли, да пирог капустный, с угощением в избу к
